Старый вор, новый мир

22
18
20
22
24
26
28
30

– Мне – ничего. Отдыхать. Вновь в отпуск отправили. У тебя, насколько я помню, отпуск через три дня начинается.

Спустя полчаса Шароев несколько успокоился: сказалось профессиональное умение держать себя в руках и способность анализировать самую критическую ситуацию. Да и атмосфера ресторанчика не способствовала неврозам. Ненавязчиво звучала музыка, едва слышно журчал маленький фонтанчик в искусственном гроте в центре зала, и приглушенный свет создавал ощущение покоя и защищенности.

– Послушай, – полковник разлил по рюмкам остатки водки и выцелил глазами официанта, чтобы заказать еще. – На кого в нашем отделе ты мог бы рассчитывать?

– Так сразу и не скажешь… – смутился Тимошин, уже предполагая, к чему задан вопрос. – Надо думать. Но надежные ребята у нас еще есть. Нормальные профессионалы, которым многое из происходящего тоже не нравится.

– Ладно, более конкретный разговор отложим на трезвую голову, – решил Шароев. – А ты пока подумай, с кем можно переговорить… Идет?

* * *

Шереметьевский аэропорт встретил Зеленцова людской толчеей, суматохой и мелким вечерним дождиком. Небесная влага неприятно холодила подзагоревшее на колумбийском солнце лицо, и Дюк с тоской подумал, что ему вполне можно было бы задержаться в Санта-Марте еще на пару деньков. Ведь охранная фирма работала с точностью хорошо отлаженного механизма. Авторитета Заики было достаточно, чтобы держать в узде самых строптивых и амбициозных. День туда, день сюда… что бы это изменило?

Пройдя паспортный контроль и получив багаж, Зеленцов вышел к паркингу, высматривая по дороге машину Светланы – о времени прилета он известил ее еще из Боготы. Светы почему-то не было, и это начинало злить. Дюк уже достал телефон, чтобы высказаться по поводу опоздания, но позвонить не успел…

Он и сам не понял, откуда слева и справа взялись два амбала в одинаковых серых костюмах, однако меньше чем через минуту он уже сидел на заднем сиденье черного «Гелендвагена» с тонированными стеклами, наглухо зажатый амбалами с обеих сторон.

– Вы… кто? – только и сумел вымолвить Дюк.

– Задавать вопросы будем мы, – пояснил тот, что сидел слева. – А пока помолчите. Целее будете.

– Мобильник, пожалуйста, отдайте! – потребовал тот, что сидел справа, и Зеленцову ничего не оставалось, как протянуть мобильный телефон, который амбал тут же выключил.

«Гелендваген» отъехал с паркинга и c ускорением помчался в сторону Москвы. Машин на вечернем шоссе было немного. Амбалы вели себя вежливо, Дюк, на удивление быстро взявший себя в руки, почему-то решил, что его везут или на Лубянку, или сразу в Лефортово. Он уже прокручивал в голове возможные дебюты беседы со следователем, прикидывая, к кому из адвокатов лучше всего обратиться и какую тактику лучше всего избрать при допросе.

«Гелендваген» пересек мост через Москву-реку, с влажным шелестом понесся по улицам, редко прочеркнутым пригашенными вывесками, проскакивая на желтый и кренясь на поворотах. Заложил вираж, взвыл сиреной, полоснул мигалкой, рванул по бульвару и через минуту, свернув в проулок и ринувшись в огромную арку где-то в районе Большой Никитской, остановился у дубовых дверей старинного особняка безо всяких сопроводительных вывесок у входа.

Радужные глазки наружных видеокамер зловеще поблескивали в электрическом свете. Странного свойства антенны кололи вечернее небо. Где-то совсем близко прозвучали куранты Спасской башни, и Зеленцов усмотрел в этом некий недобрый знак.

«Гелендваген» заехал во внутренний дворик. Задержанного вывели и вежливо указали на дверь с надписью «Служебная» – мол, проходи. Конвоируемый амбалами, Дюк послушно открыл дверь. В стеклянной будочке у входа стоял секьюрити в форме ФСО. При появлении гостя он даже не повернул головы, продолжая смотреть перед собой и процеживая Дюка сквозь неподвижную линию своего взгляда, параллельную с воображаемым пистолетным стволом. Наметанный взгляд хозяина охранной фирмы выхватил полиэкранчик, вмонтированный в стол: несомненно, пакет видеокамер просматривал весь его путь от внутреннего дворика.

Зеленцова проконвоировали по мраморной лестнице на второй этаж. Вахтер-камуфляжник со спецназовским «Кедром» на плече вкрадчивыми движениями обыскал его и указал на дверь:

– Прошу.

За роскошным дубовым столом сидел немолодой уже мужчина с костистым лицом свежемороженого осетра. Сделав приглашающий жест – мол, присаживайтесь! – он несколько минут бесцеремонно изучал гостя. Хозяин кабинета смотрел на него с прищуром, словно биолог, изучающий через микроскоп инфузорию: таким мелким и незначительным казался ему гость.

Дюк сидел, словно школьник, положив руки на колени. Он явно недоумевал… Все это походило или на какую-то хитрую лубянскую подставу, смысла которой он пока был не в силах понять, или на идиотский розыгрыш.

Пауза явно затягивалась. То ли хозяин кабинета действительно не мог пока составить однозначного мнения о Зеленцове и потому продолжал его бесцеремонно рассматривать, то ли все это было своего рода психологическим давлением.