«О господи…» Липкая испарина потекла по позвоночнику.
– Привет, Юрка… – Он первым протянул руку. Тот схватил ее и долго тряс.
– Ты как? Ты где? Четыре года о тебе ни слуху ни духу. Говорили, что тебя перевели в какую-то дыру за особое усердие. Уже вернулся? А у нас – слушай – ну, такие перемены… Помнишь кабинет ужасов полковника Мещерякова?..
Он что-то машинально отвечал, даже улыбался, хлопал бывшего коллегу по плечу. На предложение обменяться телефонами отозвался с энтузиазмом, но свой номер почему-то не дал, сделал вид, что запомнил дважды проговоренные Шалиевым цифры. Заторопился, начал пятиться, что-то говорил про неотложные дела, что обязательно позвонит, посидят, выпьют. Выскочив из арки, торопливо зашагал за угол, свернул в соседний двор.
Телефон беззвучно завибрировал в кармане.
– Мама, смотри, дядя подпрыгнул, – потянула за рукав женщину маленькая девочка в полосатой шапочке.
Он действительно подпрыгнул. Никто не знает этот номер. Он менял не только СИМ-карты, но и аппараты, а последний зарегистрировал на фальшивый паспорт. Кто ему может звонить?
Он поколебался – стоит ли отвечать.
– Луговой? Михаил Андреевич? – прозвучал в трубке лишенный выражения мужской голос.
– Меня об этом уже сегодня спрашивали, – машинально пробормотал он.
– Надеюсь, ничего страшного? Но не важно. Моя фамилия вам неизвестна. Предлагаю встретиться через пятнадцать минут в заведении «Мюнхенский погребок». Это в квартале на восток от того места, где вы сейчас находитесь. Сядьте за столик, я к вам подойду. До встречи, Михаил Андреевич. Поверьте, это в ваших интересах.
Он скрипел зубами от злости. Номер абонента не высветился. Было бы странно, появись он на экране. В его интересах? Ну, уж нет, в его интересах быть как можно дальше от озвученного места!
Машина с шашечками выезжала со двора. Он махнул рукой, побежал наперерез. Назвал водителю какой-то адрес, плюхнулся на заднее сиденье и внимательно смотрел, не тащится ли кто-нибудь следом. Вышел на остановке за цирком, покружил по запутанным дворам и обосновался в уютном подвальном заведении на Советской улице. Заказал кофе, рюмку коньяка, пепельницу. Отключил телефон, повернулся к окну и погрузился в созерцание человеческих голяшек, месящих тротуарную грязь.
Человек, чей голос отпечатался в мозгу, подошел к его столику минут через сорок.
– Позволите, Михаил Андреевич?
Он повернулся, равнодушно обозрел невысокого господина не первой молодости, седого, с худощавым лицом, одетого в стильный плащ. Вроде бы один. И без глушителя.
– Ну что ж вы так, Михаил Андреевич? Это «Мюнхенский погребок»? – В голосе мужчины не было ни злости, ни раздражения.
– Да бросьте, сударь, – усмехнулся он. – Кто бы сомневался, что вы меня найдете. Просто решил проверить, как долго вы будете этим заниматься. Научный эксперимент, не обижайтесь.
– Никто не обижается, Михаил Андреевич. – Человек сел напротив, сделал знак насторожившейся официантке, чтобы расслабилась, пристально уставился на собеседника. – Можете звать меня Пал Палычем. В данный момент за вами не следят, так что не волнуйтесь. Слежка будет позднее, а за ней и последствия.
– Не следят? – Он натянуто рассмеялся. – А вы не следите, Пал Палыч?