– Он дремал в машине, – пояснил человек. – Уморился, как же, колотил меня смертным боем… Послушайте, мне выйти можно?
– А как я вас выпущу? Здесь замок.
– Ключ у этого жлоба справа в брюках, – вздохнул человек. – И если вам не трудно… поройтесь во внутреннем кармане, хорошо? Там должны быть очки… если не разбились, конечно.
– Сей момент, – пробормотал я. – Два вопроса, если позволите, Виталий Осипович. Вам известно, что во второй машине везли девушку?
– В какой второй машине? – вздохнул бедолага. – Знаете, уважаемый, мне вчера от души настучали по черепу – удовольствие, надо признаться, из специфических. Девушку там везли, слона…
– Голова не включается? – посочувствовал я. – Ну что ж, во всяком случае, вы живы. Кто эти трупы? – Я сделал неопределенный знак большим пальцем.
– Ну, вы даете… – восхитился плененный. – Всех уродов спровадить в мир счастливой охоты… Знаете, эти парни были не очень многословны – во всяком случае, те двое, которых я имел удовольствие лицезреть… Вы представляете себе, что такое бывшие работники госбезопасности?
– Бывшие? – уточнил я.
– Имеется подозрение, – пожал плечами узник. – Один из них сказал такую фразу – не знаю уж, по какому поводу: «У нас, мол, в Четвертом управлении на эти шалости смотрели сквозь пальцы». А другой рассмеялся: «И кто бы мог подумать, что с Лубянки откроют прямой рейс в такую таракань…»
– Из диалога не явствует, что это БЫВШИЕ работники госбезопасности, – справедливо заметил я.
– Да бывшие, какие еще, – махнул руками человек. – Вы думаете, им еще удастся там поработать?
– Вы уверяете, они везли контрабанду…
– Не уверяю, – возразил Заславский. – Контрабанду в этих местах везут с севера на юг. В Китай. Развитая система сухопутных и воздушных каналов. Золото, платина, алмазы. Реже – минералы, медвежья желчь, медвежьи гениталии, растертые в порошок… в понятии китайцев – чистая виагра. В Якутии множество приисков, а о наличии отдельных из них, уверяю вас, государство даже не подозревает. Контрабандное рыжье, понимаете? Преступный бизнес. Обмен на денежные знаки – без всякой бюрократии и проволочек. Часть пути преодолевается по воздуху, часть по земле – как удобнее. Вы даже не представляете, уважаемый, сколько тайных контрабандных троп проходит через Иркутскую область в Китайскую Народную Республику…
– Мы охотно можем представить, – сухо сказал я, вынимая связку ключей из кармана покойного. – Выходите, Виталий Осипович, и благодарите Бога, а также погибшего сержанта, что ваши мытарства не затянулись.
Взъерошенную девицу сгрузили со второго автомобиля, освободив от пут и липких наклеек. Булдыгин сидел в траве, качаясь, как китайский болванчик, бормотал про священное право выпить, а Ленька поддерживал приобретение в вертикальном виде и галантно объяснял, что нужда махать корягой и кусаться решительно отпала, поскольку мы хорошие.
– Ее величество королева Англии, – печально улыбаясь, объявил Ленька. – С санитаром.
Нельзя сказать, что она была чертовски хороша собой. Но проникновенные серые глаза не могли бы оставить равнодушными случайного прохожего.
Она пыталась что-то говорить, но решила не утомляться, всплеснула руками и очень картинно повисла у Леньки на шее.
– Это трогает за душу, – вздохнул я. – Но прошу учесть, девушка, что у молодого человека имеется долгоиграющая подруга, почти жена, которая расстроится, если мы ей все расскажем. А на второго даже не пробуйте, у него врожденная гинекофобия.
– Знакомое слово, – насторожился Булдыгин.