Разборки дезертиров

– Никто не знает… Скопления скал, болота, непроходимые леса. В ущелье нет автомобильной дороги. Зато вот где-то рядом… В общем, дорога тщательно замаскирована, и отследить ее тяжело даже местному жителю. Проще работать в деревне, куда неизбежно выезжают преступники… Но как-то нам вчера не подфартило…

Заславский замкнулся, опустил голову.

– Вы топчетесь на месте, – буркнул Булдыгин. – Опергруппу уничтожили, одного человека схватили, видимо, в качестве языка, загрузили в машину, попутно прихватив журналистку. Причем друг с другом их явно не знакомили…

– Меня держали в кузове, – перебила Маша. – Однажды за примерное поведение вывели по нужде. Я хотела сбежать…

– Мы помним. То есть добычу везли из Быстровки. На север через Радыгинское ущелье, везли всю ночь, утро. И вот мы все находимся на территории, о которой ровным счетом ничего не знаем и которую эта женщина назвала… Республикой дезертиров. Непонятно только, где контрабанда.

– Сдали по эстафете, – фыркнул Заславский. – Увы, подробностей нам уже не узнать.

– Кто вы? – повернулся я к девице.

Маша хлопнула глазами.

– Хорошо, – подумав, сообщила она, – скрывать, очевидно, глупо. Мария Рыбакова, издательский дом «Байкал». Еженедельник «Горькая правда».

– А почему не «Гадкая правда»? – встрепенулся Аристов.

– И что? – поморщился я. – В своем издании вы пишете исключительно горькую правду?

– Конечно, – дерзко глянула на меня девица. – Раз я здесь, а не за редакционным столом выдумываю небылицы про Республику дезертиров… Нет, серьезно – как все азартные люди, мы гоняемся за сенсациями, но это не желтая пресса. Сплетен не печатаем. Сплошная документалистика. Бездомные дети в канализации, тотальная китаизация Сибири, издевательства в армии, ужасы наркомании, коррупция в эшелонах власти… Кстати, господа, с кем имею честь? Имеется у моих спасителей конкретная прописка и постоянное место работы?

– Безусловно, мэм, – блеснул зубами Аристов. – Мы работаем в щедрой, гуманитарной, практически благотворительной организации.

– Это в какой же?

– Военная прокуратура, – соорудил волчий оскал «гинекофоб» Булдыгин.

– Ни хрена себе, – присвистнул Заславский. – Да вы, ребята, явно заблудились.

А что касается девицы, то она уставилась на нас огромными удивленными глазами, потянулась к поясу, судорожно ощупала его, пока не вспомнила, что на поясе ничего нет. Какой предмет она обычно носит на поясе – нож, дубинку, пистолет, диктофон, мы выяснять не стали.

Под прицелом холодных глаз девица разговорилась. Словосочетание «Республика дезертиров» для обитателей Иркутской области и прилегающих территорий – не такое уж новое. Красивая легенда. Наряду с понятиями «Шамбала», «Аль-Каида», «Атлантида»… То есть явление, организация или страна, которые вроде должны в настоящем (или прошлом) существовать, но вменяемые или хотя бы малость образованные люди в это, разумеется, не верят. Однако свидетельства существования Республики дезертиров имеются. И что поразительно, встречаются люди, сумевшие там побывать и вернуться. Больше года Мария Рыбакова рыщет по следу, беседует с людьми и делает потрясающие выводы. Замкнутая, километров сорок в диаметре, территория в глубине тайги, отделенная от внешнего мира непроходимыми болотами и горными массивами. Въезды на территорию… охраняются. Беседа с пожилым рассудительным господином – пациентом психиатрической лечебницы. Он не производил впечатления сумасшедшего, хотя и говорил дикие вещи. Информация подтверждалась из прочих источников. Угрюмый бульдозерист, к которому умная девушка подобрала ключик. Двадцать лет проработал в РСУ-29, никому не рассказывал, где провел молодость и как оттуда вырвался. Никогда не лежал в психиатрической лечебнице. Вменяемый на сто процентов. Бывший летчик, живущий отшельником, сбился с курса, перевозя на «МИ-8» продукты в отдаленные якутские улусы, и был сбит РАКЕТОЙ из зенитного комплекса «Стрела»… Два года в рабстве, бегство через болота, ушел просто чудом… Все они повествовали примерно одинаково. Мглистые, загадочные земли, исполненные не характерной для региона красотой, не пустовали еще в девятнадцатом веке. Отшельники, староверы, старообрядцы, дикий люд… Настоящее паломничество началось, конечно, в двадцатом столетии. То банда белых казаков атамана Семенова забредет, которой осточертела гражданская мясорубка и хочется нормальной вольной жизни, то потрепанный отряд красноармейцев, жаждущих того же. И все отлично уживаются – русские же люди. То крестьяне, бегущие от ужасов советской власти, коллективизации и индустриализации… То дезертиры, неприкаянно болтающиеся по Сибири, то зэки в тридцатые-сороковые, которых вообще были тучи… А потом и вовсе полный сброд – сектанты (группами и порознь), сумасшедшие, упертые, разочарованные, заключенные, недовольные, преступники, бегущие от правосудия… И что противно, это многие и многие тысячи людей… Как не вспомнить знаменитую «Таежную Лолиту» – Анну Антипину, которую бесноватый муж в 16 лет увел в глухую тайгу, нарожала она ему в глуши пятерых ребятишек (выжили трое), ни разу за двадцать лет не выходила к людям, но умудрилась остаться человеком и после смерти этого придурка все же примкнула к цивилизации?

Рассказы очевидцев и участников поражали воображение. У многих фигурировала сокрытая тропа мимо Радыгинского ущелья у деревни Быстровка. Банда бородатых людей, стерегущих вход в урочище, страшные, как птичий грипп и коровье бешенство в одном стакане. «Конгломерат» из нескольких десятков деревень, лесных и пещерных городов. Жестокий царек – местный Калигула, правящий в урочище жестоко и беспощадно. Селения уродов – людей, растерявших человеческий облик. Зловещие секты с жертвоприношениями, активно поощряемые царьком. Одичавший люд, изгнанный из деревень и живущий по лесам да пещерам. Грабительская политика местного царька – оброк, мобилизация парней в «вооруженные силы республики» и там их окончательное озверение. Жуткие банды, терроризирующие местное население. Сговор царька с контрабандистами, согласно которому через республику беспрепятственно пропускается уворованное с якутских приисков золото и прочие удовольствия. Собственные месторождения, где работают рабы, доведенные до скотского состояния, гибнущие пачками и восполняющиеся из неведомо каких источников. Ведь сколько людей пропадает бесследно в Сибири! Сколько бомжей, о которых никто не вспомнит! Сколько нормальных людей, ушедших за хлебом (пивом, в гости, за грибами). Кто-то в рабстве, кто-то в банде (по итогам обработки), женщины – на «кухне», на полях, в борделе (и такие процветают), а выйти из урочища не могут – так и тянут до недолгого конца…

– Жутковатый анклав, – сказала в заключение журналистка, – государство в государстве. Я не исключаю, что многим чиновникам обо всем доподлинно известно, но меры не принимаются по вполне понятным причинам – деньги. Я не исключаю, что многие спецслужбы замараны в этом по уши, но кровно заинтересованы в устоявшемся положении дел. Алмазные месторождения со стопроцентным доходом! Полнейшее отсутствие поборов! В то время как компания АЛРОСА приостанавливает эксплуатацию подземных алмазных рудников, переключаясь на нефтегазовые месторождения, поскольку при нынешних арендных платежах эксплуатация рудников просто нерентабельна…