Настроение было препаршивое. Лодка подходила к излучине, напряжение зашкаливало.
Образ Кати, которую он так по-свински подставил, не выходил из головы. Катер американцев действительно стоял в какой-то извращенной позе, уткнувшись носом в свежеобразовавшийся мыс. Корма оставалась в воде, ее защемило сдвоенное рухнувшее дерево. Небольшая посудина, водоизмещением порядка пятнадцати тонн, с маленькой осадкой. Это был обычный старенький катер, отнюдь не рыболовецкий, скорее прогулочный или списанный по старости патрульной службой, папуасской или австралийской. Наверное, ничего удивительного, что дееспособное транспортное средство оказалось в распоряжении сотрудников ЦРУ. На борту – ничего не значащий номер, который Глеб машинально запомнил, ржавые леера, парочка спасательных кругов. Носовая палуба выше кормовой, завалена хламом, обрывками сетей, на ней небольшая надстройка с застекленной рубкой. От остекления осталось немного, автоматчики над рубкой поработали качественно. Пробоины зияли в борту выше ватерлинии, леер и фальшборт на корме разбиты в щепки. Никаких признаков жизни. После того, как на катере разразилась драма, прошло не меньше двадцати минут. Виновники несчастья уже ушли. Или уплыли. Лодка с четырьмя спецназовцами медленно подходила к корме.
Люди напряженно всматривались в оживающие джунгли, в водный поток, под которым тоже протекала жизнь, и знакомиться с ней не было никакого желания. Рядом с поверхностью проплыло что-то крупное, выгнулась спина, образовав разбегающиеся круги, и сразу ушло на глубину. Для рыбы – довольно крупное существо. Либо ящерица внушительных размеров, либо…
– Не хочу никого пугать, товарищи офицеры, – сипло прошептал Глеб, – но в реках Новой Гвинеи водятся крокодилы, причем довольно крупные, и они тут… в общем, сами понимаете, не избалованы цивилизованной жизнью, так что будьте осторожны.
– Господи, как мы осторожны… – прошептал бледнеющий Семен, а товарищи помрачнели еще больше.
Таинственный речной обитатель больше не появлялся. Лодка пристала к корме обездвиженного судна. Глеб вскарабкался первым, выступов в металлической обшивке было предостаточно. Перекатился на палубу, выставив ствол, едва не заплясал на оживших под ногами ржавых трубах, спрыгнул с них, обхватив рукоятку «беретты» обеими руками. Все чисто. Одинокий труп на кормовой палубе, живых не видно. По обрыву на дальнем берегу пробежал шустрый зверек, похожий на бобра, забился в кустарник. Скрипнул настил, на палубу запрыгнул Становой, откатился к правому борту, вскинул штурмовую винтовку. Прошли вперед короткими перебежками. А за спиной скрипело гнилое железо, слышалось сиплое дыхание – стадо слонов перебиралось на борт, прикрывало спины товарищей…
Судно зачистили за пять минут, не так уж много в нем оказалось помещений. Труп на задней палубе принадлежал одному из агентов – невзрачному молодому мужчине. В рыбацкой деревушке он запомнился как «человек без лица». Парня безжалостно застрелили в голову, и, судя по положению тела, в тот момент, когда он не сопротивлялся. Он валялся в луже собственной крови, тоскливо смотрел в небо. Еще два трупа – на баке. Невзрачный субъект среднего возраста с морщинистым бледным лицом и старый знакомец Фергюссон. Свинца на этих бедолаг не жалели, изрешетили от пояса до шеи. Любопытство Семена Платова оказалось удовлетворено – синяков на афроамериканце видно не было. Вся его физиономия представляла большой фиолетовый синяк. А белоснежный оскал только добавлял жути. В рубке обнаружили еще одно тело, принадлежащее упитанному господину белой расы, с бульдожьими щеками и извилистыми залысинами. За дверью в надстройку, ведущую в единственную каюту, лежал еще один, молодой мулат, в руках он сжимал багор, но явно не успел им воспользоваться, хотя накричался перед этим вдоволь. Первые трое были агентами ЦРУ (в этом не было сомнений), двое последних – команда катера, вряд ли для управления этой колымагой требовалось больше двоих. Пустое машинное отделение, пустой гальюн, короткий технический коридор от каюты до люка на верхнюю палубу.
В каюте все было разворочено, валялась мужская одежда, предметы гигиены, разбитая бутылка, вероятно, не пустая, исходя из стелющегося по пространству запаха низкопробного виски. Грязные следы на полу, разоренный металлический шкаф, распахнутая дверца примитивного бара, за которой не просматривалось ничего алкогольного. И больше ни одной живой или мертвой души. Кати на судне не было. И что характерно, ни одного «котика», тоже как корова языком слизала. «Они и устроили бучу? – машинально подумал Глеб. – А потом забрали Катю и куда-то ушли. Или уплыли. Бред!
И пулевые пробоины с наружной стороны обшивки доходчиво сообщали о том, что судно подверглось нападению со стороны…»
Все это выглядело загадочно, хотя отчасти и обнадеживало. Сохранялась вероятность, что Катя жива. Вероятнее всего, судно подверглось нападению со стороны одной из многочисленных банд, и тогда утверждение Семена о договоренности между бандитами и американцами выглядело как-то надуманно. Имелась пища для размышления, пережевывать которую, впрочем, не хотелось. Глеб немного приободрился, получение неутешительных известий откладывалось на неопределенный срок.
Девяносто к десяти, что люди, похитившие Катю, ушли вверх по реке, у них имелось свое плавсредство. Катер бросили, действительно, использовать катер, принадлежащий американцам, у которых повсюду глаза и уши, занятие рискованное. Предположение, что банда растворилась в лесу, не стоило выеденного яйца, здесь нет ни дорог, ни тропок, никто не станет пробиваться через сельву, когда под боком река. Но возникала проблема, на чем вести преследование? Горючего в лодке с гулькин нос. Слить с катера?
– Выбора нет, товарищи офицеры, – устало возвестил Глеб. – Бросить свою соотечественницу мы не можем. И дело не в том, о чем вы там втихомолку ухмыляетесь и перемигиваетесь. Если бы злоумышленники похитили глухонемую полоумную старушку, гражданку России, мы все равно были бы обязаны догнать преступников и освободить соотечественницу… – Он почувствовал, что краснеет, и рявкнул: – А ну, прекратить ухмыляться и перемигиваться! Неоценимый вклад в копилку вселенской глупости мы уже внесли, продолжаем в том же духе! Антонович, у тебя вроде техническое образование, сможешь перелить горючку в наш бак?
– Может, лучше катер завести? – задумался Антонович. – Имею подозрение, что в этом корыте горючки до хренища.
– Попробуй, – усмехнулся Глеб. – Но если у «котиков» не получилось, то почему получится у тебя? Пробуй, Шура, пробуй, но не забывай, что мы не можем тут торчать до вечера.
Прав известный юморист: каждый русский по-своему уникум (а вместе ничего не получается). Забурившийся в машинное отделение Антонович гремел железом, сложно выражался, ворчал, что поломка оказалась безнадежная, сделать ее невозможно, что эту ржавую ванну пора под пресс, панель раскурочена, приходится замыкать стартер напрямую. Неожиданно двигатель взревел, и из всех люков повалил прогорклый синий дым. Спецназовцы кашляли, проклинали российскую смекалку, но в душе были рады, а Антонович внизу хохотал, говорил, что это не дым, а туман, пусть скажут спасибо, что нет открытого пламени и что они скоро поедут. «Условия путешествия становятся комфортными», – радовались бойцы, выбирались из укрытий, хватали под мышки мертвецов, стаскивали их на заднюю палубу, укрывали брезентом, терпеть их присутствие под боком было по меньшей мере странно. Антонович забрался в рубку, принялся на малом заднем ходу вытаскивать катер с отмели. Трещали гнилые деревья за кормой, разгонялся винт, вспучивая воду, заросшую тиной. Пробоин ниже ватерлинии, кажется, не было, судно пятилось вниз по течению и не тонуло.
Антонович выпрыгнул из рубки, бросился в машинное отделение, через несколько секунд синий туман выплюнул его обратно, он снова взлетел в рубку, и катер с натугой принялся разворачиваться. Бойцы залегали по бортам, вили гнезда, сооружали брустверы из разбросанного по палубе хлама…
Скрипя и чихая, катер шел против течения, огибая поваленные в воду деревья.
Джунгли проснулись, гудели, гомонили, крякали. Река входила в очередной меандр, теперь она изгибалась к западу. Слева приближалась обрывистая возвышенность, с нее свисали мочала травы, сползали ветки стелющегося кустарника, усеянные лиловыми цветами. Бойцы ахнули, из сельвы выпорхнули две ослепительно яркие крупные птицы, помахали крыльями и уселись на ветке проплывающего мимо катера дерева.
Ничего подобного Глеб в жизни не видел, хотя путешествовал и по южным странам.
Этот вид, похоже, относился к эндемикам, у птиц были желтые головы, отдаленно напоминающие голубиные, фиолетовые вытянутые клювы, загнутые вниз. Тушки – словно шубки. У одной бордовая, у другой – махровый насыщенный кумач. Хвосты красиво свисали, невероятно густые, метровой длины, переливающиеся всеми цветами спектра… «Райские птицы!» – подумал про себя Глеб. Они сидели рядом, словно попугаи-неразлучники, одна склонила голову влево, другая вправо, и пристально смотрели на проплывающий под хвостами странный предмет…
ebooksa