– … уход на второй круг, набор 200, – пояснял диспетчер.
Задачу, поставленную перед звеном, вот в чем корень сомнений.
– …поворот на МПУ 294 градуса с набором 1000…
В этом свете приказ Марковцева становился как бы второстепенным. Все ошибаются; возможно, Резаный прав, и Сергей не сумел просчитать все варианты.
– …левый разворот на МПУ 135 градусов с набором 1300, к траверзу ДПРМ 1500…
– Достаточно, – перебила Гущина диспетчера. – Садись на место, ждем еще пятнадцать минут.
Пятнадцать минут – это предел. Если за это время на КДП не поступит очередная команда, нужно уходить.
Радиостанция у плеча, стоит только нажать клавишу и вызвать на связь командира. Но Марк мог лишь подтвердить ранее отданный приказ, и все бойцы понимали это. Он распорядился отключить рации, и сам подал пример. В противном случае, слушая переговоры в эфире, пресек бы «незаконную» деятельность своего отряда.
52
– Спокойно, не волнуйся, – успокаивал Сергей Андриасова. – Не надо вспоминать, как обычно ты проезжаешь через ворота. Думай о своей дорогой машине, например, как ты не вписываешься в поворот и ее бросает на столб. И все пройдет гладко.
У Марковцева не было другого выхода, кроме как играть в открытую. Скрывающийся в глубине машины или прикрывающий лицо человек естественно вызывает подозрение. И чтобы развеять сомнения караульных у ворот, ведущих на летное поле, он загодя пересел на переднее кресло, скрыв лицо под маской и открыто держа в руках автомат. Именно это противоречие позволяло избежать вопросов охраны. И на руку русским спецназовцам играли их грузинские коллеги, высыпавшие из машины в непосредственной близости от прохода на летное поле. На руку играли усиленные наряды полиции – эти, в отличие от спецназа, без масок, но с оружием. Могли помочь и другие, те, кто уже занял места на летном поле и поджидал борт с подрывниками.
Вряд ли их протащат по залу прилета, минуя таможенный и пограничные барьеры, гораздо проще и эффективнее снять террористов буквально с трапа и посадить в машину. Обычно так и делают, если не преследуют цели демаскировки. С одним видным российским бизнесменом вообще устроили маскарад: надели плотный мешок на голову оперативнику службы безопасности и в ускоренном темпе проволокли по залу аэропорта, а настоящего предпринимателя тихо и спокойно провели другим путем. Опасались, конечно, за его жизнь.
Все так, но подобные операции требуют проработки деталей, а в данном случае времени на подготовку не было ни у кого. Все произошло спонтанно.
«Что же все-таки произошло?» Марк, как и Андриасов за рулем, пытался отвлечься от одних мыслей, но автоматически забивал голову другими, не менее беспокойными. И отмечал все действия директора «Север-Платинума». Вот он, не доезжая пяти-шести метров до ворот, дважды просигналил, пальцы нажали на клавишу, и тонированное стекло уползло в полость двери.
– Миша, как ты? – Да, нормально спросил. От Миши скоро останется лишь дырявая униформа, а у него в лоб спрашивают, как он себя чувствует.
– Нормально, командир.
Не верится.
Однако всегда выходит так, что веришь в одно, а получаешь другое. Думает ли боец о смерти? Да. Еще и потому, что не знает, какая она. Никто не знает, и все боятся ее. Поэтому придумали загробный мир, переселение душ и прочие успокоительные вещи.
А вдруг и правда существует загробный мир? Откроет апостол Петр топку, чтобы погреть старческие ревматические ноги, и ухмыльнется: «Ты ли это там, Марк? Подбрось угольку! И иди ко мне. Покажу я тебе кущи, о которых ты мечтал. Посмотришь и будешь мечтать о них вечно… Посмотрел? Ну давай, значит, топай на место».
Эх, старина-ключник! Доброй души апостол. Поспорить бы с тобой, да очаг стынет: задание вот получил: наплавить побольше свинцовых пуль, у каждой сместить центр, чтобы путь к сердцу лежал через желудок.