Столичный миф

— Садись. — Леха снова обернулся вправо. — Я собираюсь пойти мириться с Аллочкой. Идем вместе?

— На кой черт я там нужен?

— При тебе она будет меньше ругаться.

Вася задумался. Колдун ладонью стряхнул с волос капли дождя. Леха протянул назад банку пива.

— Благодарствую.

Вася услышал, как за его спиной всхрипнуло баночное кольцо и широкий рот схлебнул пену.

— А что стряслось-то?

— Аллочка меня застукала.

— Ну, ты дал… Ты не прав.

— Вась, не грузи. Сам знаю. Сейчас доедем, наберу букет, да и пойдем.

Вася пожал плечами:

— Пошли. — Даже если бы они встретились с фрау Шелике, все равно ему не быть с утра трезвым. Май, май…

Леха опустил стекло и бросил пустую банку в урну. Она ударилась о ржавый край, несколько раз подпрыгнула на асфальте и закатилась под капот соседней машины. Переключил автомат, осторожно вылез из кривого ряда машин. Включил дворники посильнее — ночь и дождь заливали стекло.

6

«БМВ-328» — машина для энергичных людей. Размером с «жигуль», двигатель 2,8 литра, турбонаддув. Приемистая, чувственная, выносливая, как полупрофессиональная блядь.

Сначала ее бьют понемногу. Запчасти доступны и их выбор велик. Но быстро приходит день, когда Росинант рыцаря Страха и Упрека теряет форму. Его отдают стервятнику, тот разбирает машину дотла и продает россыпью. Вот оттого-то рынок запчастей для «БМВ» так богат.

Наискось от подъезда зала ВИП (бывший депутатский) стояла темная «БМВ» с большой трещиной на пластмассовом бампере. В ней сидели двое крепких мужиков. Пассажира звали «Добрый День». Водителя — Коля. Они внимательно следили, как там, где раскатан прямо в лужу красный ковер, ожидает персону большая и красивая машина.

Приказ предписывал Колдуна сопровождать, охранять и на глаза ему не показываться — он этого не любит. Но он задерживался — хотя самолет уже сел.

Добрый День еще раз посмотрел на часы. И тогда его лицо, обычно несколько отстраненное, стало еще загадочнее: в такие секунды вояки вспоминают Бусидо и прислушиваются, не свищут ли поблизости Валькирии. Может, это был высокий голос, что мерещился ему под Кандагаром? Или сопрано, что спело ему колыбельную, перед тем как на Богом забытую деревню в Сербии спустилась банда мародеров? Нет. Теперь это был соловей. Соловьи есть курские, орловские, а есть разбойничьи. Что-то новое обещало предчувствие.

Коля шевельнулся; нагнулся к лобовому стеклу. Добрый День мгновенно включился. Его глаза сфокусировались на точке в пятидесяти метрах впереди капота: там, в свете фар медленно проехавшего «Икаруса», блеснули золотые глаза. Потом колдун нырнул в машину непонятной марки.