Свинцовая совесть

Дом еще новый, но без изыска – стены из тесаных бревен, между которыми проглядывался пыльный утеплитель, мебель простая, дешевая, из сосны, в горнице печка кирпичная, в спальне – чугунная. Банька во дворе простая, деревенская, из тех, что топятся по-черному. Да и не нужна здесь роскошь, не для того строили бандиты этот дом, чтобы шиковать…

Все удобства на улице, но в спальне Глеб нашел глубокую эмалированную миску. Судя по запаху, в нее справляли малую и, возможно, даже большую нужду. В углу стояло ведро – опорожненное, но все-таки грязное, вонючее. А в тумбочке Глеб нашел моток окровавленных бинтов. И на стене над кроватью виднелись бурые пятна. Постель была заправлена, Глеб сорвал покрывало, осмотрел простыню. Грязные пятна на ней – и пятна мочи здесь, и кровь. Похоже, лежавший здесь человек был серьезно ранен…

Дробов покинул дом, отыскал выгребную яму, нашел там окровавленные бинты, тампоны, грязные пеленки. Затем вернулся в дом. Вероника уже сидела на диване и тупо, с ненавистью смотрела на труп своего насильника. Увы, но все бандиты были мертвы. Не в том положении во время боя находился Глеб, чтобы думать о «языке». Если бы знать, что этот узкоглазый – конечная цель его рейда. Но ведь он думал, что и после него придется убивать, потому и не пощадил его. Не мог он оставить свой тыл неприкрытым.

Девушка вздрогнула, учуяв Глеба, резко развернулась к нему. Веса в нем относительно немного, полы под ним не прогибаются, походка у него мягкая, бесшумная, потому и заметила она его так поздно.

– Не бойся ты, – улыбнулся он. – Не съем я тебя.

– Кто вы такой?

– Спецназ. Обычный армейский спецназ. Здесь должна была быть моя женщина. Но ее нет…

Глеб подошел к стулу, до которого так и не дотянулся узкоглазый. Пистолет там лежал. Все тот же «стечкин». Была еще и «беретта», но ее еще нужно было вытащить из руки второго покойника, а хватка у того мертвая.

– Вооружен, но уже не опасен, – усмехнулся Дробов.

«Беретту» он забирать не стал, но «стечкина» взял. Должен пригодиться.

– Что мне с тобой делать, Вероника? – спросил он, озадаченно глянув на девушку.

– Я ничего никому не скажу! – в ужасе сжалась она в комок.

– Что ты не скажешь? – не сразу понял Глеб.

– Это не вы убили его! – она взглядом показала на узкоглазого.

– А кто?

– Не знаю…

– Бедная ты девочка…

Глеб присел на диван, рукой мягко провел по ее плечу и тут же снова поднялся, подошел к окну, чтобы наблюдать за воротами. Приласкать ему вдруг захотелось это несчастное создание, обнять, утешить. Красивая она, милая, но как женщина Вероника ничуть его не волновала. Отцовское чувство к ней появилось. Ведь у него тоже есть дочь, и она могла попасть в такой же переплет, не сейчас, так позже.

Но не мог он поддаться порыву нахлынувших чувств. Вдруг Вероника не так его поймет, обозлится на него?

– Я знаю твою историю. Свирид застрелил твоего парня у тебя на глазах.