– Человеку свойственно заблуждаться. Сазонов думает, что вы можете его спасти. Но вы же не ангел, да, Ольга Евгеньевна? Я раньше думал, что вы ангел, но я заблуждался. Может, и Сазонов насчет вас заблуждается, откуда я знаю.
– Ну, если не знаешь, то иди к черту! – вспылила женщина.
– Счастливо оставаться!
Глеб снова развернулся на сто восемьдесят градусов, подошел к двери, взялся за ручку, но Ольга оказалась быстрей. Она подскочила к нему, схватила за руку, с силой повернула к себе. Руки у нее сильные. Настоящие руки хирурга. Но вместе с тем они у нее и нежные. Только не нужна Глебу ее нежность…
– Стой!
Ольга смотрела на Дробова так, как будто собиралась броситься ему на шею. Но она всего лишь отвела его к приставному столу, заставила сеть.
Сама села напротив. Какое-то время смотрела на него, в сильном душевном смятении заламывая кисти рук, затем сказала:
– Я знаю, что виновата перед тобой.
– Это уже в прошлом.
– Да, но это мешает жить в настоящем.
– Кому мешает?
– Мне мешает… Как-то глупо все получилось. Чертовски глупо…
– Я все знаю. Ты любила Федорина, чтобы забыть его, переключилась на меня, но тут подвернулся более удачный вариант…
– Не все так просто…
– Что было, то было, – оборвал Ольгу Глеб. – Ты поможешь моему другу?
– Он сейчас в госпитале?
– Да, в той палате, где я лежал.
– Обещать я ничего не могу, но я его посмотрю.
– Когда?
– Прямо сейчас и поедем, – поднимаясь, сказала женщина.