Ребризер ценен не только двукратным выигрышем во времени декомпрессии при подъеме, не только неизменной плавучестью при вдохе-выдохе, не только комфортом подогретой и увлажненной смеси и увеличенной продолжительностью пребывания на глубине. Он ценится еще за незаметность. Любой аквалангист выбрасывает при выдохе в воду огромное количество воздушных пузырьков. Мало того что этот серебристый бисер выдает пловца визуально, так «выдох» еще и слышен едва ли не за версту.
Ребризер не выбрасывает наружу отработанный воздух, стало быть, не видно пузырьков и не слышно шума. Однако ветераны «Фрегата» за долгие годы службы научились распознавать под водой и их работу. Не «за версту», конечно, а где-то в пределах сорока-пятидесяти метров. Во-первых, слух улавливает пощелкивание и шипение клапанов подачи газов. Во-вторых, слышно слабое шуршание дыхательного мешка, присоединенного к канистре с поглотителем. В-третьих, на близком расстоянии прилично «гремит» смесь, прогоняемая при дыхании через шланги. Более того, опытный пловец достаточно просто определит, один ребризер работает или несколько.
Наконец мой натренированный слух фиксирует знакомые звуки. По трюмному коридору двигается один человек.
Несомненно, это Георгий.
Я остаюсь в твиндеке один.
Дышать почти невозможно – кислорода не хватает, и легкие работают подобно кузнечным мехам, неистово прокачивая через себя бесполезную газовую смесь. К тому же этой гадости в твиндеке остается все меньше – пузырь, достигавший в момент нашего появления метровой толщины, «похудел» ровно на треть.
Пару минут назад мы с Георгием надели на Виталия ребризер и заставили погрузиться под воду. Парень заметно нервничал – не помогали ни уговоры, ни обещания пары сотен глотков свежего воздуха. Он почти задыхался, но не доверял дыхательному аппарату.
Пришлось воспользоваться старым приемом и хорошенько встряхнуть его за шкирку:
– Или ты поступишь, как этого требует дело и здравый смысл, или навсегда останешься в этом трюме! Понял меня? На-всег-да!
– Ладно-ладно… Попробую…
Обряжая его в свое снаряжение, я еще разок повторил инструктаж: не паниковать, держаться от Георгия на расстоянии вытянутой руки, в отсеке вести себя, как мышь на нересте.
К моменту, когда я закреплял на его лице маску, он более или менее пришел в себя.
– С богом, парень. Все будет нормально, – хлопнул я по крепкому плечу.
Георгий отправился под воду первым, Виталий последовал за ним…
Прошло несколько минут.
Я почти не отрываю взгляда от зеленоватых, сменяющих друг друга цифр на дисплее наручного компьютера. Светящиеся палочки, из которых складывались цифры, монотонно подмигивают, будто заигрывая со мной и отвлекая от гнетущих мыслей.
Благодаря навязанной игре в эти минуты неимоверного напряжения вдруг вспоминается мой старенький «швед», и я улыбаюсь: «Где ты сейчас, братец? Мокнешь под дождями на прежнем месте – в трех шагах от подъезда? Или увезен эвакуатором на свалку? Или же угнан и безжалостно разбит местными пацанами?..»
Странно, но мысли о раритетной машине, верой и правдой прослужившей мне много лет, отчасти успокаивают, придают уверенности.
Тряхнув головой, я морщусь от спертого, отвратительного воздуха и принимаюсь высчитывать, где находится посланная Баталовым группа.
Выходило, что пловцы прошли рубеж ста двадцати – ста сорока метров. До пробоины в машинном отделении «Капитана Федосеева» им остается преодолеть метров тридцать, максимум – пятьдесят.
ebooksa