Зарубежный криминальный роман

Заметив отца Генри, я вылез из машины. Он улыбнулся, провел обеими руками по серебристым волосам и пошел мне навстречу.

— Настоящий океан, — воскликнул я. — Еще неделя и фирма рухнула бы на колени. Самое важное, что вода теперь ушла с полей.

Глаза Генри сверкнули.

— Мы теперь обходимся без профсоюза. Будем действовать сами. Завтра отведем наших детей в школу. Им нужно образование. Неужели им жить впроголодь, как старикам?

Это было самое смелое решение из всех когда-либо возникавших в головах жителей Литтл Гарлема. Уже давно пришло предписание из Вашингтона во всех учебных заведениях ликвидировать расовые барьеры. В Ивергрине до сих пор этому препятствовали. Полевые рабочие ограничились борьбой за повышение зарплаты. Я понял, что старик Генри поступил правильно, когда он выбрал этот единственный путь к действительному равноправию рас.

Я дружески хлопнул его по плечу и пожелал удачи.

— У меня нет никаких сомнений, — спокойно сказал старик Генри. — Что было возможно в свое время в Алабаме, завтра перестанет быть мечтами на техасско-луизианской границе. Впрочем — с профсоюзом мы расстались и сегодня утром заявили о нашем выходе из него. Или нас возглавляешь ты, или нас больше ничего не касается.

Я забрался в свою колымагу. Колеса поднимали клубы тончайшей пыли. За лесом исчезли согнутые спины старика Генри и других рабочих. Вдали виднелись клочья тумана, повисшего над водой, которая должна наконец схлынуть и освободить плодородную землю, чтобы взошли и развивались молодые растения и богатый урожай посыпался в ненасытную пасть „Шмидта и Хантера“.

Эстервилл был построен так же, как и многие города штата: вокруг широких авеню и современных домов городской знати группировались кварталы бедноты, заселенные цветными, жившими в мрачных, сколоченных из досок и ящиков хижинах.

Навстречу мне летело высокое угловое здание главной улицы. Я присоединился к бесконечной веренице машин и подъехал к дому, кричащему огромными огненными буквами: „Покупайте в гигантском торговом доме для всех, одном-единственном настоящем универмаге Эстервилла“».

XII

В «Вечной лампаде» женщина с волосами-водорослями выпила третий бокал мартини и ей еще не пришло в голову оправдать надежды Вендлера. Она остается сидеть за столом. Эдгар вертит стакан, морщит лоб и, наконец, поднимается. Он выходит в вестибюль, чтобы попытать удачу в телефонной будке. Пучеглазый человек с подошвами из микропорки и супермен, похожий на боксера-победителя, следует за ним. За ними захлопывается дверь. Сквозь толстое стекло Эдгар замечает, как на улице коренастый человек роется в портфеле. «Черт меня побери, — со злобой думает Уиллинг, — если этот негодяй не связан по рации с Бертоном!» Он становится так близко к аппарату, чтобы боксер-победитель не смог узнать номер телефона, который набирает Эдгар.

Жужжит телефонный диск. Эдгар снова пытается дозвониться. После щелчка каждый раз следуют отвратительные короткие гудки. Телефон Шульца-Дерге занят.

Эдгар долго ждал возможности взять в руку телефонную трубку, повернуть несколько раз телефонный диск и предупредить издателя: будь осторожен, Бертон и его команда знают о существовании третьей копии, теперь надо держать ухо востро. Но линия занята. А может быть, он уехал и, не долго думая, оставил на столе телефонную трубку? Или он так поступил, чтобы ему не мешали работать? Или он действительно кому-то звонит? Но с кем он говорит и почему так долго?

После двенадцати неудачных попыток Эдгар решает позвонить в гостиницу в Бергене.

— Как только мисс Джейн Шмидт появится у вас, передайте ей, пожалуйста, пусть она немедленно отыщет «Вечную лампаду». Я жду ее там.

Повесив трубку, он снова ее поднимает и пытается прорваться к Шульцу-Дерге. Безуспешно.

Эдгар возвращается к столику, бросает разъяренный взгляд на даму с волосами-водорослями и шепчет Вендлеру:

— Он, кажется, хочет побить рекорд по продолжительности телефонного разговора. Запутанная история.

Вендлер пытается его успокоить.