— Есть. Отца у него в Грозном убили.
— Во, блин. Отец из наших?
— Нет, отец у него был учителем. Простым школьным учителем. То ли истории, то ли русского языка и литературы. Не помню точно.
— А за что тогда его убили? Не понял.
— Как за что? За то, что русский. — Серегин выразительно посмотрел лейтенанту в глаза. — Вот так вот. Давно, правда, это случилось. В самом конце восьмидесятых. Но для Олега срока давности не существует.
— Да, — неопределенно протянул Никита, — теперь понятно.
— Это еще не все. Дальше, больше. Он перевез чуть позже мать в Буденовск…
— И она попала…
— Точно. Практически сразу же в лапы к Басаеву.
— И что? — Никита затаил дыхание.
— Нет. Там ничего. Обошлось. Мать пережила этот кошмар. Сейчас она здесь, в столице.
— Да. Если так, то конечно. Очень даже может быть. Даже наверняка, — Никита, прикурив сигарету, резюмировал: — ты предлагаешь сказать Тихону, что наш Захар чеченец?
— Зачем так прямолинейно? Намекну прозрачно насчет национальности, а там посмотрим. К тому же во время срочной службы, я слышал, Олег побывал в плену у молдаван. Это тоже эпизодик характерный. — Серегин потянулся к телефону. — Пора звонить.
— Не рано? — Карпов озабоченно взглянул на часы. — Еще семи нет. Человек вчера из командировки. Отдыхает, наверное.
— Главное, чтоб поздно не было. Ты его плохо знаешь. Отдыхал он вчера. А сейчас уже вполне мог срулить на прыжки свои. Экстремал доморощенный. Без парашюта жить не может. Еще хуже будет, если уже сранья на рыбалку свалил. Тоже любитель. Там мы его точно не найдем. Рек и озер в округе хватает, — усмехнулся Серегин и заговорил в трубку уже совсем другим голосом:
— Привет, майор! Не шуми, Олег! Сам должен понимать, отдел нервничает. Все в ожидании. В Черном море накупался, вина напился, с шоколадными дамочками накувыркался. Приехал, дело закрыл и молчком сверлит дырочку для ордена. А выставляться? А курортные истории? А коллеги? Забыл про нас? Когда тебя ждать? У нас тут к тебе темка есть интересная. Серьезная. Фигурант непростой национальности. Тебе будет в жилу. Ну, разумеется. Да–да, жидкая валюта, как положено. Ага. Понял. Часа в два, после прыжков, — Виктор положил трубку и с усмешкой посмотрел на напарника: — Вот так вот! А ты — рано, рано.
— Когда его на все хватает? — пробормотал Никита.
Вошедший выглядел дерзко. Весь. От носков дорогих туфель на ногах до коротко стриженой макушки. На покрытом ссадинами и синяками лице застыла брезгливая усмешка. В глазах светилась уверенность несломленного человека. Похоже, он воспринимал происходящее как испытание судьбы, которое ему необходимо пройти с честью, и был к этому полностью готов.
Стильный костюм темно–синего цвета был уже изрядно помят и испачкан. Белая рубашка вся в грязных разводах. Галстука, брючного ремня и шнурков в ботинках не просматривалось, что не оставляло повода для сомнений о последнем месте его пребывания. Он потер руками в наручниках щетину на подбородке:
— Не примите мою небритость как дань последней моде или элементарную бестактность. Просто в СИЗО почему‑то мне не дают бриться, — почти весело заявил он с порога.
ebooksa