— Дерьмо все это иностранное, — презрительно констатировал Кеша и без логического перехода продолжил, — Сколько раз я тебя предупреждал, чтобы ты не принимал самостоятельных решений. Ты не стратег. В лучшем случае, пользуясь лексикой бандюков — бригадир отмороженного «бычья». Но ты возомнил себя невесть кем. Крылья от предыдущих успехов выросли. Так у курицы, тоже, крылья есть. Только она летать не умеет. Ведь это не я у тебя за спиной свою игру вел. Это ты хотел без меня обойтись, да, видно, масла в голове не хватило. Вот, «движок» и застучал раньше времени. Не выдержал нагрузки. Я продумал эту операцию от начала до конца. Вспомни, кто тебя вывел на этого бесноватого Гонсалеса? Кто рассказал про Талисман?… Тебе надо было, пользуясь своими обширными возможностями, которыми, к слову сказать, я тебя обеспечил, только в точности выполнять мои указания и все бы было тип-топ. Этот камешек дал бы нам и нашим потомкам большие возможности…
Кольцов хотел что-то вставить, но Кеша нетерпеливым взмахом руки заставил его замолчать и продолжил:
— Большие возможности — я имел в виду не эфемерную власть над миром. Бред воспаленного воображения. Тем более, что это непосильное бремя, а вовсе не удовольствие и не утешенное самолюбие, как ты считал. Просто, мы бы никогда и ни в чем не нуждались. И все! Понимаешь. Все!!! Больше ничего. Но в тебе взыграли, непонятно откуда взявшиеся амбиции ефрейтора Шекельгрубера, и ты все уничтожил своими руками…
Лицо полковника заметно посерело, и рот скривился от резкой боли в груди. Викентий Петрович это заметил, но не подал вида.
— Петька Благояров — мой единственный чудаковатый друг… Ты его убил. Пусть чужими руками, но убил жестоко. За что? В крайнем случае, я сам бы мог спросить про его находки. Уверен — он бы мне не отказал. Но ты решил пойти своим путем, достичь цели любой ценой. Достиг?! То-то и оно. Я уже не говорю о кровавых следах, которые за тобой тянутся длинной вереницей. Среди погибших — посторонние люди, не имеющие к этому делу никакого отношения. Они-то при чем? Конечно, после той каши, которую ты заварил, пришлось все менять в авральном режиме, чтобы попытаться, хоть что-то спасти. Чуть этого майора Андреева, очень, кстати достойного человека, из-за тебя не загубили. Его, если ты помнишь, тоже я нашел. И твоего Корзуна я отправил в командировку так, чтобы ты не знал. То, что этот ход был «пустышкой» я понял, когда перечитал несколько раз, до конца, отчеты чекистов. Но было уже поздно. Эта плохо обдуманная поспешность, опять же, результат цейтнота, который ты создал. Я не стал отзывать твоего адьютанта. Корзун сгинул. Туда ему и дорога. Тот еще подлец. В любом случае, ему недолго оставалось. Просто, под рукой не было более подходящего человека… У тебя удивление на лице. Думаешь, откуда я все знаю? Да. У меня есть свои, очень широкие линии связи, о которых ты, слава Богу не знал и не узнаешь…
У Кольцова, на лбу выступила обильная испарина. Боль с левой стороны тела стала нестерпимой. Стало трудно дышать. Не хватало воздуха.
— Тебе плохо, Колюня, — с деланным участием в голосе, как бы, между прочим, спросил Буров, — А знаешь, как мне стало плохо, когда я понял, что выдал единственную дочь за идиота с диагнозом мании величия? Я ненавижу подлых, властолюбивых и жадных людей, которые хотят унести столько, что и приподнять не в силах. Это относится не только к материальным ценностям… Помнишь, я тебе рассказывал историю про двух друзей на археологических раскопках. Тогда, один предал другого. Это я был инициатором справедливого возмездия и сам вызвался убить Иуду. Так вот, когда я ловил гюрзу, чтобы подбросить ее стукачу, она ужалила меня в ногу и перебила сухожилие. Мне помогли, спасли, но нога перестала сгибаться и высохла. Теперь, она для меня не больше, чем костыль. Это, тоже своеобразное возмездие. Не я давал жизнь и не мне забирать ее. Но, даже, неотвратимость любой кары не остановит меня перед наказанием сволочей вроде тебя, Корзуна или того предателя из моей юности…
Полковник сжался в комок, взвыл от острой рези в груди.
— Что ты мне подсыпал старый дурак? — прохрипел он
— «Не пей вина, Гертруда…», как дальновидно заметил в свое время классик. Это Коленька очень хороший, быстродействующий и не оставляющий следов препарат. Хранится в безвредной капсуле размером с маковую росинку, но со смертоносным содержимым. Растворяется в любой жидкости, практически, мгновенно. Очень удобно под ноготь прятать, — Буров наглядно постучал мизинцем по стакану, — Незаметно. Кстати, это один из подарков Петьки Благоярова. Как-то они занимались такими разработками в своей «шарашке». Так что, привет тебе от Петра Игнатьича.
Кольцов стиснув зубы застонал и сполз с кресла.
— Ладно, Колюня, что-то загостился я у тебя. Пора и честь знать. «Скорую» вызывать, думаю, смысла нет. Сам знаешь, как «быстро» они приезжают. Но, вот патологоанатомов — обещаю. Бывай, зятек, — Кеша встал и, не оборачиваясь, вышел из квартиры…
На следующее утро, его разбудил настойчивый, тревожная телефонная трель. Звонила Наташа.
— Папа, папочка! — истерически рыдала она в трубку, — у нас несчастье… Коля умер.
— Что случилось? Почему? — удивленно и одновременно сочувственно спросил он.
— Врачи сказали: обширный инфаркт.
— Ай-яй-яй! — воскликнул Буров, — горе-то какое. А ведь казался таким здоровым человеком. Видно, работал на износ. Вот сердце и не выдержало.
Дочь хлюпала слезами на другом конце провода и не могла больше ничего произнести.
— Ну-ну, родная моя, успокойся. Не мучь себя. Колю не вернешь, а тебе еще жить надо. Надеюсь, его командование устроит пышные похороны. Все-таки герой, пусть невидимого, но все-таки, фронта.
— Папа! — выкрикнула Наташа, — я никогда не могу понять, когда ты иронизируешь, а когда говоришь всерьез.
ebooksa