Разбитое окно впускало в помещение свежие потоки прохладного воздуха. Дышать стало легче. Шурик вытащил сигарету из мятой пачки и прикурил. Достал из внутреннего кармана куртки плоскую фляжку с коньяком и сделал большой глоток бодрящего напитка. «Закусив» двумя глубокими затяжками, он почувствовал, что жизнь налаживается.
За окном, в непроглядной тьме проплывали умирающие деревни и села российской глубинки. Опознать их можно было только по редким огонькам, мерцающим, как далекие маяки забытых моряками портов. Караванные пути обходили их стороной. Штурманы исключили их из лоции, за бесперспективностью. Примерно таким, сейчас, наверное, и выглядело место, где Шурик решил временно отсидеться. В этом, некогда казачьем кордоне, а ныне, небольшом поселке, затерянном в горах, на границе с Закавказьем, жил его друг, можно сказать собрат по оружию, Женька Звягин. Давно приглашал к себе, немного побраконьерить с ружьишком, да форель половить, грибов-ягод в охотку пособирать. Да и вообще, отвлечься от дел мирских и окунуться с головой в матушку-природу. А окунаться, по его рассказам, было во что. Шурик мысленно рисовал себе идиллические картинки, типа, «Утро в сосновом бору», «Охотники на привале»…
Он так размечтался, что он не сразу услышал напряженную возню, приглушенные вскрики и тупые удары в соседнем тамбуре. Истошный женский визг, заглушенный чьей-то сильной рукой, и последовавший за этим отборнейший мат, окончательно привели его в состояние повышенной боевой готовности.
Быть Бэтменом, Шурик не любил. Своих проблем всегда хватало. Но, когда дело касалось женщины — принципы отходили на задний план. Зажав сигарету в уголке рта, как моряки ленточку бескозырки, по команде «Полундра!», Шурик толкнул дверь в соседний вагон.
Двое мужчин пыхтели от усердия, пытаясь сорвать одежду с извивающейся в их руках и мычащей, что-то неразборчивое, молодой девушки. Один, коренастый, зажимал ей рот ладонью. На ее наружной стороне было выколото восходящее солнце, с пятью или шестью лучами, а на коротких пальцах — имя «ДИМА». Второй рукой, он крепко держал свою жертву за талию. Его подельник, сухонький, невзрачный, но, видно, жилистый мужичонка, с морщинистым лицом, уворачиваясь от брыкающейся женщины, расстегивал ремень на ее джинсах.
Шурик, с минуту, меланхолично смотрел на происходящее и жевал сигаретный фильтр. Сплюнул окурок на пол, растоптал его, оперся о стенку вагона и замурлыкал:
— «…Там девушка стояла двадцати пяти лет и слабо отбивалась от кого-то. Дешевый фраер в кепке мял на ней туалет, и Сеня увеличил обороты…».
— Тебе чего парень? — запыхавшимся голосом спросил коренастый.
— Я видел вас на рейде, возле женщины, граф.
— Чего?! — Худой резко повернулся к Шурику выпучил глаза и агрессивно оскалил зубы.
— Советую на задний ход врубить телеграф, что б не было эксцессов между нами.
— А ну, вали отсюда, урод, — Худой сделал неуловимое движение рукой, в слабом свете мелькнуло лезвие заточки и воткнулось в куртку Шурика, точно в районе сердца. Фляжка с коньяком приняла на себя этот смертельный удар. Худой не ожидал такой отдачи. Его потная ладонь сорвалась с рукоятки. Пальцы скользнули по отточенному ножу. Клинок рассек кожу и мясо. Кости фаланг противно скрипнули об острый металл. Худой взвыл, дернулся, выронил заточку и схватился за руку. Кровь залила его одежду и обильно потекла на грязный, заплеванный пол.
Ограниченное пространство тамбура не давало возможности для маневра, что, впрочем, в данной ситуации, имело и свои положительные стороны. Используя свой вес, Шурик нанес мощный удар локтем по открытому затылку худого, чего тому, для впадения в беспамятство, было более, чем достаточно. Он упал, заблокировав собой дверь в соседний вагон. Его коренастый напарник Дима, выпустил хлюпающую носом и тихо скулящую девушку. Она, обессиленная, съехала по стене на пол и закрыла лицо руками. Дима, молча, смотрел на поверженного товарища, потом медленно поднял глаза на Шурика. Лицо коренастого исказила гримаса неистовой злобы. Он рванул на себе ворот рубахи и сделал шаг в направлении Шурика. Между ними лежал Худой, что было очень неудобно для Димы, поскольку его руки были гораздо короче, чем у Шульгина и он, при всем желании не смог бы его достать. Пока коренастый скрипел зубами, играл желваками и обдумывал свои дальнейшие действия, Шурик сделал короткое движение ногой и каблук его ботинка врезался в Димин подбородок. Коренастый отлетел к противоположной двери, но удержался в вертикальном положении, ухватившись за решетку. По резкому изменению в его лице, Шурик понял, что, в принципе, бой окончен, только коренастому «западло» такой финал. Шульгин решил облегчить его страдания:
— Зёма, забирай своего кента и дергай отсюда. У меня нет причин держать на вас зло. Я, просто, хотел попросить вас не обижать девушку. Вы со мной согласились. Инцидент можно считать исчерпанным. Всего хорошего.
— Я тебя запомнил, сука, — прошипел Дима, поднимая с пола напарника, — Я найду тебя.
— Обязательно, — Шурик закурил и подошел к девушке и протянул ей сигарету, — Хотите? — Она утвердительно кивнула. Жадно затянулась и закашлялась.
Шурик присел рядом с ней, вытащил фляжку с коньяком, придирчиво ее осмотрел, погладил пальцем глубокую царапину.
— Вот сволочь. Такую хорошую вещь испортил, — он отвинтил крышку, выпил сам и передал фляжку жертве нападения, — Как Вас зовут?
— Ма… Кх-хе-хе…, — девушка поперхнулась крепким напитком, — Марина.
Она была молода. Лет двадцати. Привлекательна. Даже опухшие от слез глаза, нос и разбитая нижняя губа не могли испортить ее природного очарования.
ebooksa