Игра втемную

— Ты не думал! Ты ни о чем не думал, кроме денег, больших денег, из-за которых могут быть огромные проблемы.

— Но, что же делать?

— Не знаю, — Шурик налил себе полный стакан водки и опрокинул его в себя. Зажмурился и занюхал рукавом. Потом взял из тарелки соленый огурчик и вкусно им захрустел, — одно могу сказать определенно: ты сорвал мне перспективное романтическое свидание.

— Шурик, мы с тобой в глубоком дерьме, а ты о каком-то свидании… Придумай что-нибудь. Ведь если кончат, то обоих.

— Не суетись под клиентом. Дай сообразить.

Шурик надолго замолчал. Мишаня старался не дышать, чтобы не сбить его с мысли. Наконец Шурик плеснул себе еще. Выпил. Повторил процедуру закусывания и с пафосом изрек:

— Велика Россия!.. Благо, есть куда отступать.

— ?!

— Значит так. Сейчас мчишься на вокзал. Покупаешь два билета. Один до Армавира, второй до Адлера, на ближайший поезд, в разные вагоны и желательно по чужим паспортам. Как — придумай уж сам. Звонишь мне. Сообщаешь время отбытия, номер своего вагона и слушаешь мои дальнейшие инструкции. Вопросы есть?

— Есть. А деньги?

— Мишаня, не буди во мне зверя. Мало того, что мне приходится разводить ситуацию, созданную тобой, так ты хочешь, чтобы я и средства на это нашел. Наморщи ум, поройся в своих закромах и действуй. Как говорится: «Бензин ваш — идеи наши».

Поезд отходил от Центрального вокзала ровно в 22:30. Мишаня взял билеты и позвонил Шурику.

— Та-а-к. Теперь, слушай внимательно. Не знаю, как ты это сделаешь, но надо подбросить твоим «солидолам» информацию о встрече, сегодня в 20:00, на Юго-западной новостройке, напротив кинотеатра «Салют». Сообщи, что интересующая их бумага у нас. Можем договориться. После этого, кинешь мой билет ко мне в почтовый ящик и исчезнешь из любого поля зрения до отхода паровоза. Сядешь в него и поедешь. Потом я тебя найду. Только, умоляю, не дергайся и не паникуй, — Шурик положил трубку…

…За полтора часа до назначенного времени, Шурик удобно устроился в облюбованной им недостроенной высотке. Она приглянулась ему не архитектурными изысками, а, как идеальное место для наблюдения за местом предполагаемой встречи с «покупателями» и подходами к нему. Вооружившись полевым биноклем — трофеем армейской службы, Шурик приготовился к долгому ожиданию неизвестно чего. Он логично решил, что лучше тупо ждать и наблюдать, нежели, так же, тупо, лезть на рожон и получить пулю в лоб или нож в печень.

В начале восьмого, когда уже почти стемнело, и на стройке зажглись тусклые, одинокие фонари, Шурик заметил какое-то оживление. Внимательно всмотревшись в те места, где промелькнули какие-то темные силуэты, он мысленно поблагодарил себя за осторожность. Как минимум две «оптики» блеснули, отразив электрический свет. Одна на крыше кинотеатра, а вторая — на лестнице подъемного крана.

Без пяти минут восемь, на площадку подкатили два черных BMW. Из одного, выскочили четверо поджарых крепышей, с характерно оттопыренными полами пиджаков и рассыпались в разные стороны. Из второго, с уверенной важностью, в длинном черном плаще и широкополой шляпе, показался невысокий толстячок. Засунул руки в карманы и без интереса осмотрелся. Из-за наступившей темноты невозможно было рассмотреть его лицо. Толстячок закурил, и некоторое время стоял, покачиваясь с пяток на носки. Потом он вытащил маленькую записную книжку и что-то черканул в ней. Вырвал листок и положил его на землю, придавив камнем. После этого все расселись по машинам, и кавалькада медленно выехала со стройки. Минут через пятнадцать, снайперы тоже покинули свои огневые точки.

Шурик выждал еще с полчаса. Вокруг было тихо и ничто не предвещало неожиданностей. Выйдя из укрытия, соблюдая осторожность, Шурик подошел к тому месту, где стоял толстяк и поднял обрывок бумажки. На нем было написано: «Служба спасения» и номер телефона.

Глава 8

Плацкартный вагон скорого поезда плавно покачивался в глубокой ночи. На полках похрапывали пассажиры. Ритмичная синкопа колес на рельсовых стыках убаюкивала и навевала спокойные сновидения. Спертый воздух был насыщен смешанными ароматами вареных яиц, дешевых духов и не очень свежих носков. Шурику не спалось. В тусклом свете дежурного освещения он пытался почитать купленное на вокзале, какое-то криминальное чтиво, но буквы не складывались в слова и он не понимал смысла написанного. Просмотрев, таким образом, страниц десять, Шурик отбросил книжицу. В голову лезли неприятные мысли: «Что делать дальше? Всю жизнь бегать невозможно. Нельзя же, в самом деле, запереть себя в монастырь или прожить отшельниками в глухой тайге. Рано или поздно они где-нибудь засветятся, и, тогда, продолжительность их жизней, будет зависеть от времени организации процедуры ликвидации. Ребята „по ту сторону баррикады“, по всей видимости, очень серьезные. Впрочем, вполне возможно, и не будет никакой организации. Где увидят, там и порешат. Грустно все это. Но, как назло, ничего более оптимистичного на ум не приходит».

Шурик вытянул затекшие ноги, тряхнул головой, отгоняя навязчивый негатив, и решил выйти в тамбур.