Игра втемную

— Лево, тридцать! «Духи»! К бою!

— Всем за броню! У них НРСы!

В знойном, раскаленном воздухе засвистели неуправляемые реактивные снаряды, несущие неуправляемую смерть. Невозможно предугадать, куда эта разъяренная «дура» шарахнет в очередной раз. Все вокруг заволокло густым облаком пыли и гари. Стало трудно дышать.

— Товарищ майор! Взорваны две цистерны с горючим!

— К дьяволу! Сталкивай их в обрыв! Радист, вызывай «вертушки»! Самим не управиться! Игнатьев, организуй расчистку пути!.. Игнатьев, бляха муха… Заснул, что ли?…

— Контузило командира…

— Черт, сволочи! Огонь! Огонь, еп-пона мать!.. Да что у них там, артсклад?… Прикройте меня! Второй взвод — в голову колонны! Расчистить путь!.. Андреев, что глаза вылупил? Быстро включай «соображалку»! Командуй, едрена вошь!..

Послышался стрекот вертолетов. Залп! Еще залп! Есть! Горы как будто зашевелились. Осколки ракет разносили моджахедов в клочья. Уцелевшие, скрываясь за валунами, уходили вверх по склонам. Все. Бой закончен. Дорога свободна. Можно продолжать движение… Колонна дошла до конечного пункта, не досчитавшись почти половины личного состава и грузов…

Тяжелый рейд длиною в триста километров. Было ли страшно Сергею? Конечно. Только дураки ничего не боятся. Тогда в Афгане, он усвоил, как прописную истину: человеческая жизнь бесценна. Она может ничего не стоить или платить за нее надо другими жизнями…

Сухой треск сломавшейся под чьей-то ногой ветки прервал воспоминания Андреева. Лис, весь обратился в слух и, как бы подтверждая свое прозвище, «навострил уши». Ни шороха. Но там, точно, кто-то есть. В унисон щелкнули предохранители их автоматов. «Интригующая увертюра. Каков же будет финал этого военно-музыкального опуса? Впрочем, неважно. Лишь бы не Шопен с его веселенькой темой: там, там, та-там…», — пронеслось в голове майора. Заняв позицию, он пристально вглядывался в густые заросли, готовый в любую секунду нажать на спусковой крючок. Ладонь, поглаживающая цевье «калаша», как обычно, в предчувствие боя, слегка вспотела. Необычная тишина звенела так громко, что закладывало уши… Вдруг, стая перепуганных птиц, хаотично хлопая крыльями и, своими криками напоминающая одесский «Привоз», взметнулась вверх, выполнив роль сигнальной ракеты. В то же мгновение, как по команде, из нескольких точек сразу, полился огненный дождь. Над головой Андреева, с противным жужжанием пролетел рой свинцовых «насекомых». Несколько из них, с визгом впились в каменную кладку стены, выбив из нее мелкие осколки. Майор, в ответ, выпустил длинную очередь. Реакция атакующих была незамедлительной. Шквал огня вновь обрушился на ни в чем неповинную монастырскую ограду. Сергей успел заметить около восьми ярких вспышек. «Соотношение явно не в нашу пользу. Плохо еще, что они нас видят, а мы-то их — нет. Что там у Лиса? Тоже, трескотня не утихает. Если не подоспеют Мельник и Саид — нам хана. А они не подоспеют, однозначно. Надо что-то делать».

Идиотская, но, возможно, именно поэтому имеющая единственный шанс на успех, идея, возникла внезапно. Андреев заменил магазин и закрепил автомат в расщелине стены. Прицепил тонкий, но очень прочный тросик к спусковому крючку. Затем, разматывая моток и пригибаясь под градом пуль, подбежал к Лису.

— Леха, ни о чем не спрашивай. Просто делай, что скажу, — майор внатяжку привязал второй конец троса к ноге Патрикеева. — Порядок. Теперь Лешик, периодически, конвульсивно подергивай ногой, но не сильно. Как услышишь стук, да гром — не пугайся. Это буду я. Воюй, бродяга.

Лис только пожал плечами, даже не удивившись очередной странности командира: привычка, выработанная годами.

Нападавшие не торопились выходить из-за своих укрытий. Только меняли свои огневые точки. Стрельба, как шквалистый ветер, то затихала, то, с нарастающей силой возобновлялась. «Измором хотят взять, суки. Живьем. Дудки. Русские не сдаются. Теперь, самое главное, раньше времени не получить лишнюю дырку в организме», — Сергей укрываясь за строениями, короткими перебежками, сделав небольшой крюк, выдвинулся к правому флангу осаждавших. Благополучно незамеченным, майор пробрался в чащу. Все это время, его автомат исправно постреливал, благодаря Лису. «Вот они, бойцы невидимого в кустах фронта. Во всей своей красе. Раз, два, три… восемь. Расчет окончен. Все, как в аптеке». Три гранаты, брошенные с коротким интервалом, разорвались под ногами боевиков, еще пытавшихся поразить «стреляющий автомат» Андреева. Эффект внезапности, взрывная волна, осколки — сделали свое дело. «Раз, два. Раз, два. Руки, ноги, голова… Надеюсь, ребята, вы из той бригады „Ух“, что напакостила в деревне охотников. Очистим же землю от скверны». Сергей снял «стечкина» с предохранителя и, соблюдая осторожность, подкрался к корчащимся телам. Кто стонал, держась руками за взлохмаченные кусками металла участки тела, кто уже смотрел остекленевшими глазами в пустоту, кто выставил на показ содержимое своего желудка и судорожно дергался… Андреев, без особого сожаления, но, с долей врожденного чувства милосердия, контрольными выстрелами добил безнадежных, тем самым, облегчив их страдания. Это была только половина дела. Вторая, со стороны Лиса, с прежним упорством, испытывала на прочность монастырь и нервы Патрикеева. То и другое оставались непоколебимы. В ответ на длинные огненные тирады противника, Алексей огрызался короткими аргументами. Видимо, приняв взрывы Андреевских гранат за сигнал к началу активных действий, противоборствующие стороны задействовали свою «тяжелую артиллерию». Несколько раз, джунгли огласились грохотом и озарились пламенными вспышками. Сергей решил не изобретать велосипед, а использовать проверенный маневр.

Во второй группе, нападавших изначально было семеро. Двое уже посмертно расположились на прелой листве. Один, держась за шею, катался по земле и хрипел. Майор бросил гранату. Взрыв. Еще двое отошли в мир иной. Смена позиции. Сергей два раза прицельно выстрелил. Оставшиеся в живых, быстро сообразили, что их судьба в их ногах и ретировались, взяв с места в карьер. Такому барьерному бегу позавидовал бы любой спринтер. Андреев прицелился им вслед, но стрелять передумал. Патроны еще пригодятся. «Как там Лис? Что-то его не слышно и не видно. Как бы не было беды…»

— Леха, ты в порядке?

— Не уверен.

— Сомнение — есть признак живого, пытливого ума, а значит, ты не забыл, как дышать. Только бодрости в голосе не слышно, солдат! — крикнул Сергей, поднимаясь на второй ярус строения.

Лис лежал среди кучи стреляных, еще дымящихся гильз. Его левое предплечье было перетянуто камуфляжной банданой. Покрытое пылью лицо избороздили ручейки пота, вперемешку с кровью. Ладонью он пытался прикрыть расплывающееся на боку, с правой стороны, темно-красное пятно. Патрикеев тяжело дышал.

— Вот и все, Серега. Отбегался Лис. Отстрелялся. Одно радует — попаду в Валхалу, как воин, с оружием в руках. Хвала тебе, Один! — Патрикеев попытался улыбнуться.