Игра втемную

Ему молча показали все еще вертящегося, как угорь на сковороде «пострадавшего на производстве». Наконец, тому удалось освободиться от фляги. Он, качаясь, встал на колени, подвывая и обеими руками держась за окровавленную физиономию. Увидев майора, дернулся, было, в его сторону, но не удержал равновесия и снова упал. В бессильной злости ударил кулаками о землю, кряхтя приподнялся, зыркнул ненавидящим взглядом на обидчика и прошамкал:

— Тебе не жить, ублюдок. На куски порву…

— Лучше, умойся. Ты неважно выглядишь, — Андреев взирал на происходящее с философским спокойствием и, даже, некоторым интересом. Он окончательно понял, что убивать его, по крайней мере до встречи с Гонсалесом, не будут, — А за зубы, лучше бы сказал спасибо. По меньшей мере, я избавил тебя от вредной и некрасивой привычки ковыряться в них. По большому же счету: нет зубов — нет проблем с их лечением и неприятного запаха изо рта, которым ты выдаешь свое присутствие за сотню метров.

— Убью, падаль…

— Фи, какой моветон. Гамадрил, где его воспитывали? Никаких манер и уважения к собеседнику. Сплошное свинство.

— Все, хватит. Оба — молчать! Хосе — умойся. А ты, — бородач повернулся к Сергею, задыхаясь от гнева, — если хоть еще раз… Задушу собственными руками… Что расселись? Поднимайте свои толстые задницы, и вперед.

Бормоча проклятия, головорезы встали, ощутимыми ударами ног подняли майора. Процессия возобновила движение. Замыкал шествие харкающий розовой пеной и осколками зубов, Хосе.

Сергей шел, и все больше утверждался в мысли, что поступил правильно. Его нынешний статус пленника — реальный шанс, без проволочек и инцидентов, попасть в логово Гонсалеса и попытаться завершить операцию. Завершить, прежде всего, для собственного успокоения и за упокой душ уже четверых погибших друзей. Нельзя допустить, чтобы все усилия и жертвы оказались пустыми, ненужными. «Поседлаем лошадок. Перескочим ограду и галопом по пристани. Чтобы не было грустно, порубаем в капусту всех врагов… — майор невольно улыбнулся собственным мыслям, — хорошо бы еще узнать, кто этот Хромой, про которого говорил Гомес».

Две неприметные фигуры, по-прежнему незримо сопровождали колонну и не спешили вмешиваться в происходящее, но, взаимными, одобрительными кивками оценили антре пленника.

Глава 15

Лес постепенно редел. Наконец, джунгли уступили место широкой каменистой долине, ограниченной на юго-западе длинной скалистой грядой. Дневное светило уже зацепилось за ее верхушки. «Ну вот, я у заветной цели, — подумал Сергей, окидывая взглядом широкую панораму в желто-оранжевых тонах, — неплохая дислокация. На такой плоскости не затеряешься. Все просматривается, как на ладони. Прямо скажем, Гонсалес по-взрослому подошел к теме. Внуша-а-ить!».

— Идем в лагере Хуана, заночуем, а завтра утром — к генералу, — прервал его размышления вожак.

«К Хуану — значит, к Хуану. Мы люди, пока, подневольные. Тем более, необходимо время, чтобы в ситуации разобраться. Пусть не во всей. Надо, хотя бы, просчитать первые шаги. Главный вопрос на этом этапе: зачем я понадобился Гонсалесу, да еще и живым? Ведь он, как это ни печально, но очевидно, знает о нашей группе и ее задаче, практически все…».

— Почему завтра, а не сегодня, — спросил Андреев.

— Торопишься сдохнуть? — бородач оскалился, — Сказано, завтра. Значит — завтра. Топай вперед и помалкивай.

В размышлениях, Сергей не заметил, как они подошли к лагерю. На некоторое время, он полностью отключился от окружающего. «Дикари дикарями, а служба организована четко. Расположение палаток, часовые на постах, боевое охранение, пароли, отзывы. Все, как по уставу», — обратил внимание майор. Его подвели к глубокой яме.

— Прыгай Рэмбо, — приказал Гамадрил, это твой «люкс» на сегодня, со всеми неудобствами.

Андреев попытался аккуратно спуститься на дно, но край ямы обвалился и он упал, ударившись затылком. Рана в ноге отреагировала острой резью. Сергей застонал, стиснув зубы. Когда боль отступила, он поднял голову и посмотрел в безоблачное небо: «Говорят, из колодца, даже днем, можно увидеть звезды». Звезд Андреев не нашел, зато обнаружил, что отверстие закрыли решеткой. Гамадрил приставил охранника. «А, ведь боятся, поганцы. И это правильно. Боятся — значит уважают. Это в любой ситуации приятно».

— Эй, ты! Ужин в номера.

К ногам майора упали баклага с водой и кусок черствой лепешки. «Ладно. На безрыбье и хлеб — черная икра, — Сергей поднял с пола „дары небес“, — и, все-таки, чего хочет Гонсалес? Откуда такое настырное внимание ко мне? Вариант первый: опробовать новые методы дознания с пристрастием на предмет раскрытия еще не познанных тайн. Он же — плата за нанесенный повстанческой армии моральный и материальный ущерб. Нет. Слишком просто и мелко для такого размаха охоты и уровня заинтересованности клиента. Ему нужно нечто большее. Вариант второй: перекупить, переманить на свою сторону, как специалиста-профессионала, знающего нашу структуру. Маловероятно. Наверняка, он знает мое досье наизусть. А оно исключает всякую надежду на этот счет. Но попытка может иметь место. Наконец, вариант третий, плавно вытекающий из второго: на моем примере, примере, как ему кажется, человека с безупречной репутацией благородного и честного, даже отдаленно не склонного к предательству, с помощью этого чертового кристалла, он хочет убедить себя и других в собственной силе и возможностях. Хочет сломать меня, подчинить своей воле. Создать живую, карательную, беспрекословно подчиняющуюся только ему, боевую машину. Потом, по образу и подобию, клонировать этакую гвардию янычар.