— Главное, чтобы результат был, — подвел черту под разговором Дугин.
Николай Медведкин пришел в себя, открыл глаза. Не сразу вспомнил, где он находится. Ему показалось, что он по-прежнему в холодной воде, его качают волны, а над головой затянутое тучами небо. Но тут зрение сфокусировалось, он увидел над собой ровно побеленный потолок, блестящий штатив капельницы, прозрачная трубка катетера тянулась к его локтевому сгибу. Затем, словно выхваченные из небытия вспышками стробоскопа, перед его внутренним взором пронеслись картинки. Низко пролетающий над спасательным плотиком вертолет… Командир «Бесстрашного», облаченный в оранжевый спасательный жилет, остекленевшими неподвижными глазами смотрит в небо, через его лицо переплескивает вода… Сгущающиеся сумерки, кто-то заботливо тащит его, подсаживает на борт сейнера… Стрекот винтов, гул турбины, он, пристегнутый к носилкам ремнями, в салоне вертолета…
— Ты меня слышишь? — между старпомом и потолком возникло малоприятное лицо, отечные веки, цвет глаз тусклый, серый, как море в непогоду.
В вопросе не слышалось и капли сочувствия. Спрашивающего интересовал только сам факт — слышат ли его?
— Слышишь? Можешь говорить? Тогда продолжим.
Вот это «продолжим» окончательно и вернуло старпома в реальность. Он вспомнил, где он находится, — в тюремной больнице. Вспомнил и мужчину, нависшего над ним, — следователь военной прокуратуры Ковригов, донимавший его вопросами.
— Итак, — полетели рубленые слова. — Что произошло на корабле? Как оказался за бортом? Как спасся?..
— Я уже говорил, — язык тяжело ворочался во рту, старпом ощущал свое тело, как бесформенную ноющую массу. — Отказал один дизель. Корабль развернуло к волнам бортом. От удара обшивка разошлась… Стала прибывать вода… Оборвало тягу руля… Когда…
— Эти твои бредни я уже слышал. Не верю. Понял? Ты и твой командир трусы, паникеры, бросили боевой корабль на произвол судьбы вместо того, чтобы бороться за его живучесть. Вы же свой экипаж за время капремонта морально разложили. Пьянство, бабы. На борту у вас спиртного немерено было, перепились все вместе с командиром. Вот и погубили и корабль, и экипаж. Как спасся?
— Мы с командиром последними борт покинули…
— И это твое вранье я слышал, — тут же отсек воспоминание следователь Ковригов. — И ты, и твой командир — паникеры. Что дальше было?
— Мы вертолет увидели. Думали, он спасать нас прилетел.
— Что ты тем, кто тебя подобрал, рассказывал?
— На сейнере?
— На нем самом.
— Ничего не помню, я уже без сознания был, когда меня на палубу подняли.
— Врешь. Вспоминай.
— Ничего не помню.
В кармане у следователя «зачирикал» мобильник. Ковригов поморщился и поднес трубку к уху.
— Слушаю.