Немного не доходя до часовни, они чуть не споткнулись об участкового, тот лежал поперек безымянного могильного холмика, оглушенный, связанный, с заклеенным скотчем ртом, но явно был жив, дышал через нос. Самое странное, что «табель» оставался при нем, ручка торчала из кобуры.
— Однако, — только и сказал Ларин.
— Интересно, он за «наших» или за «фашистов»? — спросила Лора, имея в виду каплея.
Вдвоем они подкрались к окошечку часовни, заглянули в него. Тускло горела лампадка. На полу гудела, полыхала синим огнем паяльная лампа, из-под крышки цинкового гроба торчала отвертка, которой явно пытались его вскрыть, растапливая припой жаром лампы. А вот каплея нигде не было видно.
Ларин резко обернулся, почувствовав опасность. Но даже толком не успел рассмотреть, что произошло. Что-то тяжелое ударило ему по голове, и он моментально вырубился.
Когда Андрей открыл глаза, Лора стояла перед ним на коленях и легонько била по щекам, приводя напарника в чувство. Неподалеку высился каплей Соболев, сжимавший в руке пластиковую бутылку, наполненную песком. Как понял Ларин, ею он и ударил его по голове.
— Всегда лучше сначала поговорить, а потом уже бить, — раздраженно произнесла Лора, оборачиваясь к Соболеву.
— Я понял немногое, но главное, что вы не из этих, — он явно имел в виду флотских, сопровождавших гроб. — Я думаю, его убили.
— Нас тоже интересуют обстоятельства гибели старпома, — сказал Ларин, поднимаясь с кладбищенской земли.
— Не знаю, кто вы, но враг моего врага — мой друг. Надо вскрыть гроб, иначе не поймем, — предложил каплей.
— Согласны, — сразу за двоих ответила Лора.
Гудела паяльная лампа, капал на земляной пол старой часовни растопленный припой. Соболев ловко орудовал отверткой, приподнимая оцинкованную крышку. Наконец она отошла.
— Постой, на всякий случай, на стреме, — бросил напарнице Андрей.
Женщина удалилась на улицу. Мужчины открыли гроб. Ларин подсветил фонариком мобильника. Внутри покоилось голое тело Николая Медведкина. Его скомканная военно-морская форма лежала в ногах. На теле явственно виднелись следы от сильных ударов. Из небрежно пришитого скальпа торчали неаккуратные стежки черных ниток. Ларин сделал несколько снимков на камеру мобильника.
— Может все-таки это следы ударов, полученных при кораблекрушении? — предположил он.
— Ага, а сквозной огнестрел на правом предплечье — тоже следы волн? — не согласился Соболев.
— Тихо, — прошептала неожиданно объявившаяся в часовне Лора.
Паяльная лампа погасла. Стало слышно, как на кладбище пиликает мобильник.
— Это у участкового, — тут же определил Ларин. — Уходить надо, — он вышел за дверь и тут же чертыхнулся.
По аллейке от ворот — от машины к часовне уже спешили те самые двое флотских. Один из них прижимал к уху трубку. В синеватом свете экрана его лицо казалось мертвым.