Пепел победы

Из-под густых кустов тальника, растущих сразу за дорогой, навстречу бегущему прапорщику дохнуло парной влажной затхлостью. Поморщившись, он перепрыгнул канаву, наполненную мутноватой жижей, продрался сквозь переплетения ветвей, оказался на поляне и припустил к ветлам, росшим на ее противоположной стороне. Под ногами чавкало.

Оказавшись в тени деревьев, Ефимов остановился, переводя дух. Крупные капли пота скатывались со лба, просачивались сквозь брови, срывались вниз, сползали на щеки. Ладонью смахнув соленую влагу, Сергей прислонился к дереву и замер в ожидании. Тут же над ухом назойливо зазвенел комар, еще один и еще. Видимо, даже жара не притупила жажды крови у насекомых, прятавшихся в листве.

Прибив самого обнаглевшего, Ефимов дождался, когда на поляну подтянулась тройка Прошкина, показал «продолжаем движение» и медленно двинулся в глубину речной поймы. Пересекшая поляну группа потянулась следом. В рельефе местности появился небольшой, едва ощущаемый уклон. Почва под ногами становилась все мягче. Зеленый покров, состоявший из десятков видов трав, вначале высокий и сочный, теперь сходил на нет, уступая место крапивному однообразию.

А вот крапива становилась толще. Она буквально с каждым шагом увеличивалась в высоту и в конце концов поднималась на два и более метра. Ее жалящие иглы били в лицо, обжигали ладони, прокалывая тонкую ткань маскхалатов, впивались в ноги и плечи.

Ефимов вначале хоть как-то пытался защититься от этих микроскопических жал, но в конце концов бросил бесполезное занятие. Теперь он шел, пытаясь отрешиться от усиливающейся боли и удерживаясь от желания почесаться. Продираться сквозь толстые стебли жгучих растений становилось все труднее и труднее. К тому же почва стала еще мягче, и стопа начала проваливаться почти по щиколотку.

Вода, взятая с собой, подошла к концу, хотелось пить, но Ефимов берег последнюю бутылку так, на всякий случай. Заросли крапивы сгустились до плотности стены, казались уже совсем непроходимыми. Прапорщик с трудом протискивался вперед, слыша за спиной приглушенную ругань Прошкина, ежесекундно обжигавшегося крапивой.

По-хорошему следовало бы остановиться и треснуть по лбу или по крайней мере резко осадить не в меру разговорчивого, излишне нервного бойца, но Ефимов не чувствовал в себе достаточного количества сил, чтобы распылять их на хренового солдата. Сергей твердо решил, что разбор полетов устроит позже, и кое-как двигался дальше. Сердце неумолчно и громко бухало, с трудом справляясь со своей работой по перекачиванию крови. Общий перегрев обернулся неимоверной усталостью. Идти первым, проминая тропу, труднее всего. Ефимов дышал тяжело, с надрывом.

«Лишь бы выдержал мотор, лишь бы выдержал мотор!» — как заклинание твердил он про себя, не имея уверенности в том, что сердце, отвыкшее от таких нагрузок, не даст сбой.

Наверное, было бы правильнее хотя бы временно поставить во главе группы кого-нибудь другого, но Ефимов считал подобное решение проявлением слабости и даже не рассматривал его. Тем более что до вожделенной реки, по его прикидкам, оставалось совсем немного.

Переступая через очередное бревно, попавшееся на пути, Сергей почувствовал, как мышцы правой голени скрутило немилосердной судорогой. Он скривился, замер, усилием воли распрямил ногу, дождался окончания спазма и, прихрамывая от боли в икроножной мышце, продолжил путь. На все про все ушло не более нескольких секунд. Собственно, этой заминки не заметил никто, разве что Прошкин, оказавшийся совсем рядом и беспрестанно жалующийся на свою жизнь.

С болью в травмированных мышцах идти стало еще тяжелее. Под ногами хлюпало.

Ефимов преодолел небольшой подъем, раздвинул крапивные заросли и неожиданно для самого себя оказался на берегу небольшой речки. Толстые искривленные деревья, росшие по обеим ее сторонам, смыкались ветвями, образуя зеленый шатер.

Илистое дно делало воду темной, но, к немалому удивлению Сергея, она оставалась довольно чистой. От нее тянуло прохладой и тиной. Слева речушка уходила за поворот и скрывалась в глубине леса, справа пряталась за ветвями ветлы, упавшей и частично перекрывшей русло. Дерево все еще боролось за свою жизнь и было густо покрыто листьями. Кривой ствол, извиваясь подобно змее, образовывал импровизированный мост.

«Уже хорошо, не придется раздеваться», — удовлетворенно подумалось Ефимову.

Он вгляделся в глубину русла и увидел маленькую рыбку, убегающую в тень. Сергей улыбнулся и повернулся на топот, раздавшийся за спиной.

— Набирайте воду, — скомандовал он Прошкину, показавшемуся из-за крапивных зарослей, а сам, меся ногами почву, утопающую под подошвами, направился вправо, ко все той же ветле, упавшей этой весной и уже частично укоренившейся в берегах.

Переправа оказалась не столь проста. Ветви, торчавшие во все стороны, мешали проходу, цеплялись за рюкзак и оружие. Подошвы норовили слететь с коры, покрытой скользким зеленым мхом. Но медленное движение позволило прапорщику перевести дух. Сердце немного умерило свой бег и уже не грозилось вырваться из грудной клетки.

— Все, стволы за спину и по одному переходим на эту сторону, — едва оказавшись на другом берегу, приказал Ефимов.

Убедившись, что его команда выполняется, он скинул рюкзак, достал пустые пластиковые бутылки, нашел удобный подход к руслу, начал набирать воду. Налив немного, Сергей поднес горлышко к губам и, не заморачиваясь насчет микробов и прочей нечисти, сделал несколько небольших глотков. Вода слегка отдавала затхлостью, тиной, но в целом показалась ему вполне ничего.

«Главное – мокрая». – Сергей улыбнулся своим мыслям, допил остатки воды и вновь подставил горлышко под текущие струи.