— Говорят, — не стал отрицать Ефимов.
— Здорово! — Сашка радостно улыбался.
Ефимов хмыкнул и проговорил:
— А я вот не люблю летать. Укачивает, особенно последнее время. Как вспомню крайние прыжки с парашютом, так сразу тошно становится. Прыгали мы с «Ан-2». На моей памяти они прилетели к нам первый раз, а до того либо «восьмерки», либо «Ан-12». Я в первом борту. Так сказать, на мясо, ведь первый борт — он пристрелочный. Я, дурак, сам напросился. Как раз самое то, чтобы не спеша добраться обратно до взлетки и совершить второй прыжок. Сели, взлетели, Гад-пилот заложил вираж, мне поплохело. Самолет выровнялся, я поглядел в иллюминатор. Тут летчик помахал крылышками, и я поехал окончательно. В душе только одно желание — скорее выпрыгнуть, а до этого продержаться, не блевануть. Толчок, прыжок, выворачивающий внутренности, сводящее с ума головокружение, правая рука на кольце остается неподвижной, за общей хреноватостью не слышу щелчка прибора, но вот рывок основного купола, медленное падение с мольбой, чтобы скорее закончилось. Надо не забыть осмотреться, развернуться по ветру, поглядеть на землю. А внизу между участками снега блестящая водная гладь — лед! Опускаться на него не хочется, чревато. Эта мысль на какое-то время забивает все прочие проблемы, даже желание поблевать с высоты на фигурки солдатиков, дежурящих на площадке приземления. Тяну стропы управления, подруливая на снежный участок. Есть касание!.. Ноги легко пробивают снежную кашу и по коленки тонут в ледяной воде, покрывающей все поле вокруг. Даже не пытаясь удержаться, заваливаюсь на бок в снег. Парашют мягко опускается следом. Мне везет, ветра нет. Лежу, краем глаза замечаю бойца, бегущего ко мне по площадке приземления. Встаю, на предложение помощи машу рукой. Мол, все в норме. Ловлю себя на мысли, что, если чуть-чуть качнусь, тут же вывернет. Лицо обильно покрыто потом. Медленно, как в тумане, стараясь не делать резких движений, привычно завязываю стропы бесконечной петлей, отстегиваю запасной парашют, достаю и разворачиваю сумку, снимаю подвесную систему, забираю в карман бушлата стропорез, из ранца выдергиваю звено ручного раскрытия и укладываю на дно сумки, все остальное следует туда же. Закинув за плечо автомат, с трудом топаю к рядам парашютов, разложенных на бетонке. Тошнота постепенно отпускает. Увы, ожидание второго прыжка мучительно, стоит только взглянуть на садящийся или взлетающий «Ан-2», меня тут же начинает не на шутку мутить. Наконец бежим к борту. Летчик второго самолета младше, не так опытен. Наверное, поэтому и летим без выкрутасов. Прыгаю! Мутить стало только тогда, когда начали раскручиваться стропы. Все, абзац, вторая серия! Н-да… Как вспомню, так вздрогну. Летать на «вертушке» не хочется, но разве у меня есть выбор?
— Нету. — Ефрейтор Зудов, как последняя сволочь, довольно лыбился.
— Пошли уж, балбес! — скомандовал Ефимов, изображая выдачу оплеухи.
Зудов расплылся в усмешке еще сильнее, двинулся следом.
Вскоре заместителю командира группы известно, что вывод перенесли на девять утра.
«Черт! – мысленно выругался Ефимов. – Опять ожидание…»
— Порядок посадки в вертолет обратный. — Личный состав инструктировал лейтенант Кострыкин, Ефимов не вмешивался. — Тыл, вторая тройка ядра, радисты, первая тройка ядра, головняк. Я выхожу последним. — «Крайним!» — про себя поправил его прапорщик, но вслух этого говорить не стал. — Боровиков на турель. Десантируемся как можно быстрее. Федор! — обратился группник к Боровикову. — Ты выпрыгиваешь и сразу же изготавливаешься к бою.
— Только под блоками НУРСов не встань! — добавил Ефимов, и Федор понимающе кивнул.
— Остальные выбегают и занимают круговую оборону, как отрабатывали.
— Вначале по прямой выскакиваете из-под винтов, — наверное, уже в десятый раз напомнил Ефимов. — «Ми-8» все видели, прыгали. Про наклон винтов вперед знаете, не мне вам объяснять, поэтому лишь напоминаю: по курсу вертолета никто не находится. Ясно?
— Так точно.
— Как только вертушка взлетит, бегом к лесу. — Ванек почесал за ухом.
— Боевым порядком, — вновь вмешался Ефимов. — Головняк и так далее. Быстро, но не забывая прикрывать друг друга.
— Радисты и я следуем за второй тройкой ядра. — Ефимов не знал, чем уж так не понравился окружающим новый группник.
Ему самому он не казался непроходимым тупицей. Да, увалень, да, слегка тормознут, но в целом вроде бы вполне адекватен. Разве что голос звучит так, будто доносится из бочки.
— Михалыч, а ты где? — Продолжая почесывать за ухом, Ваня повернулся лицом к своему заместителю.
— С головняком, четвертым. — Ефимов наметил себе это место, потому что оно позволяло рулить авангардом, контролировать направление движения, выбирать маршрут.
ebooksa