Кто ж у нас, в первопрестольной, такой предупредительный?!
Сидите, мол, большие мастера, по уши в Больших Говныщах и… и не чирикайте!
Могло, кстати, всё кончиться намного плачевней. Впереди, метрах в ста по их стороне, пустынно мерзла автобусная остановка — бетонно-швеллерное чудище с недовыбитым стеклянным покрытием. Окажись «девятка» на эту сотню метров ближе к городу, еще не так бы хрустнуло!
— Ильяс? — обеспокоился Колчин, уточняя причину хруста.
— В норме, Ю-Дмич. Это пенал. Кажется, треснул.
— Что — нога?
— Нога… — прежним философским тоном отозвался Ильяс. Надо понимать, с ней — ничего. Хотя при толчке Колчина шатнуло аккурат вправо, и он примял Сатдретдинова аккурат на прежнюю травму.
М-да, никто сам себе не враг, бээмвэшники разминулись друг с другом, как в балете, или, что ближе уму и сердцу, как бойцы в показательном поединке на публику. Они, разумеется, сами себе не враги. Но теперь им есть против кого дружить — врага они приобрели недюжинного.
Колчин попытался распахнуть свою дверцу — заклинило. Не везет Ильясу с дверцей. Ну да теперь это — проблема ЮК, как-никак, но за рулем сидел он, потому ремонтные хлопоты — на нем, сколь бы Сатдретдинов ни возражал, ни отбрыкивался. Делов-то — отбуксовать «девятку» в «Квадригу» к Брадастому; не за день, но за два, за три — восстановят.
— Выйди, Ильяс, пропусти. Заклинило.
Сатдретдинов чуть замешкался, держа на весу пенал, доверенный учителем, извернулся, чтобы переложить за спину, на заднее сиденье. Охнул. Все-таки рановато он загулял — ой, нога моя, нога! Так и Германия помашет ручкой вслед за Японией. Впрочем, не каждый вечер тебя берут в «коробочку» анонимные «байеры».
Ильяс тяжело ступил из машины в грязь и замер цаплей на болоте, поджав травмированную конечность. Нет, для цапли, пожалуй, Сатдретдинов чуть грузноват, не столь изящен и сухощав, но что болото, то болото. Колчин вышел следом и вчапался в почву повыше щиколоток.
— Посиди пока, — распорядился Колчин, возвращая Ильяса в салон страхующе-осторожными движениями.
Пошел на шоссе. Пытаться вытянуть «девятку» самоходом — значит все глубже и глубже зарывать ее в недра Больших Говныщ.
Голосовал долго.
С полчаса голосовал.
По выражению, навязшему в зубах у государственных мужей: кредит доверия исчерпан.
Кто доверится на большой дороге голосующему детине под два метра с внешностью злодея из ролей второго плана?
То есть — с какой внешностью?
А с такой: не — много мяса, мало лба (это злодеи плана третьего-четвертого), но — столь же располагающий, столь же гладкомышчатый, столь же, а то и