Никаких меркантильных интересов не преследовала? Научная работа? Так… Ну-ка, пойдемте-пойдемте. Нет, не наружу, а туда, где вы, дамочка, занимались так называемой научной работой (подальше от дверей, в третий, в четвертый отсек, — приглушить шумы, неизбежные при выяснении обстоятельств места, времени, образа действия, неизбежные при сопротивлении дамочки, рано или поздно понявшей: не хранители, а с точностью до наоборот).
Поняла она скорее рано, чем поздно.
Потому и кровь.
И кровь… не ее. Когда бы возникла необходимость заткнуть голосящую дамочку, придушили бы — не насовсем, но надолго. Нож под ребро — на мокруху воры не подписывались. А когда бы и впрямь нож под ребро, то оставили бы тело здесь же, в подвале, добив, ежели дышит.
А вот Инна могла, вполне могла проявить характер, почуяв неладное, — да-да, Твигги недоношенная, однако зря ли муж приобщал ее к восточным единоборствам… Кровь, хлещущая из разбитого носа (носов?), обильна, не в пример крови, вытекающей, если нож под ребро. И ржавые следы в четвертом подвальном отсеке количественно соответствуют расквашенным мордам, но не аккуратному «перу» в бок. Но это все потом, когда дамочка сообразила. А пока…
…Пока… Как вы сюда, дамочка, проникли?! Кто с вами заодно?! И не лгите, что вы, дамочка, — одиночка. Иначе кто бы вас запер?!
Сложно восстановить в нюансах, почему Инна назвала-таки Лозовских Святослава Михайловича «хранителям». Не исключено, решила из двух бед выбрать меньшее: Лозовских все же СВОЙ в «Публичке». Только он куда-то подевался. Который, кстати, час? Не подскажете?
Сначала вы, дамочка, ответьте на наши вопросы! Итак, кто вас сюда привел, где тот, кто вас привел, когда вернется тот, кто вас сюда привел?!
Ответила. Привел Лозовских. Где он — увы. Когда вернется — увы. Сама бы хотела знать. Кстати, позвонить! Да пропустите же! Надо позвонить и вообще… выйти. Можно выйти?
Пока нельзя. Продиктуйте номер вашего сообщника — мы проверим.
Да никакой он не сообщник! Он тоже научный работник! Из ИВАНа! С ним, наверное, что-то случилось, его нет и нет! Который сейчас час?
Потерпите, дамочка, потерпите. Значит, номер телефона у него?.. Это домашний?.. Так-так…
(Тогда объясним корректный мужской голос в трубке домашнего телефона Лозовских: знать вас больше не желает Инна Валентиновна Колчина! и не беспокойте ее никогда!.. Кублановцам менее всего желательна огласка — посредством рефлексирующего подельника дамочки.)
И вот впоследствии неожиданно обнаруживается — дамочка это не просто дамочка. Документы-то у нее затребовали тут же в подвале — кублановцам с претензией на интеллект, разыгрывая импровизационно роль «хранителей», первым делом надо требовать документ.
Читательский билет?
Ну, читательский билет: Инна Валентиновна Колчина.
Ну, паспорт: Инна Валентиновна Колчина. Прописка московская.
Им, ворам, невдомек, что еще за Инна Валентиновна Колчина.
Им, ворам, поскорей бы завершить то, за что уплачено, и… не оставить невольных свидетелей.
В лицо их всех безвестная дамочка уже видела, просто дать ей по голове и оставить в подвале — очухается, достучится, заложит ментам.