Безбашенный десант

Татьяна Петровская срочно выехала в больницу, где находились Алина Слепцова с дочерью. Журналистка без лишних предисловий поведала молодой женщине о том, что случилось накануне. О незнакомце в байке и о его требовании. Алина, внимательно выслушавшая гостью, была повергнута в шок. К и без того проблемной ситуации добавлялись новые нюансы. Да еще какие! Жену и мать ставили перед очень сложным, невыносимым выбором. Она должна была вот так взять и решить, чья жизнь для нее важнее – мужа Виктора или дочки Ани.

– Господи, боже мой, – причитала она, проливая слезы. – За что мне все эти испытания? Ну, как я могу решить это? Как? Это ведь как будто принимать решение, кого убить – Аню или Витю… Как же они надоели со всем этим. То похищение, то шантаж… Что мне делать?

– Вот, если честно, я даже не знаю, что тебе посоветовать в этом случае. Непростая дилемма, – заметила журналистка. – Прости, что я принесла дурную весть…

– Да ты же здесь совсем ни при чем. Не перехватил бы этот незнакомец тебя, нашел бы другой способ связаться со мной. Может, и в больницу приперся бы. Это какой-то злой рок довлеет над нашей семьей. Сначала болезнь Ани, потом Витино исчезновение в Венесуэле, теперь этот чертов шантажист объявился…

Едва Слепцова выдала эту тираду, как у журналистки завибрировал телефон. Она посмотрела на экран. Номер не определился. Зачастую в подобных случаях Татьяна не спешила принимать вызов. Однако в новых условиях можно было пропустить звонок того самого чертова шантажиста. Извинившись, Петровская все-таки подняла трубку. Оттуда сразу донесся знакомый уже голос шантажиста, говорившего с акцентом. Шантажист не поздоровался, не переспросил ничего, а сразу начал говорить о том, что для него являлось главным. А главным для него были деньги. Он с ходу назвал время и место, где должна состояться передача денег. О том, решилась ли Алина на это или нет, он даже и не спрашивал. Озвучивал информацию как данность, которой невозможно противостоять.

«Деньги должны быть сложены в обычный пакет. Такой, чтобы не бросался в глаза, – говорил шантажист. – С ним нужно будет прийти на платформу остановки электричек. Станцию я уже назвал. Смотрите, чтобы без лишних фокусов. Я предупреждал об этом».

Алина все слышала и через Татьяну спросила незнакомца о гарантиях освобождения Виктора. В ответ было заявлено, что гарантии будут предоставлены на месте передачи денег. Шантажист немного замешкался и затем добавил: «Если никто на место встречи не придет или придет без денег, это будет значить, что сделка сорвана. И Виктор будет убит. Так что не шутите». Прежде чем женщины успели как-то отреагировать на это, неизвестный бросил трубку. Их просто поставили перед фактом, не дав ни единой возможности поразмышлять. Точнее, размышлять можно было лишь до завтрашнего дня. Да и то до некоего предела. Ведь если положительное решение по поводу требований шантажиста принять на следующий день ближе к обеду, то можно просто опоздать обналичить все деньги с благотворительного счета. С другой стороны, можно было попросить помощи у спецслужб. Тем более, что визитка службиста, навещавшего Алину, никуда не исчезла. Нужно было только собраться с духом, позвонить и рассказать о сложившейся ситуации. Однако мысль о том, что шантажист или люди, которые им руководили, могут вести прослушку, приводила женщину в ступор.

– Да мне кажется, что вряд ли у них есть такая техника, – усомнилась Петровская. – Условие не обращаться в полицию или спецслужбы является стандартным для большинства шантажистов. При этом далеко не все из них в состоянии проконтролировать, действительно ли шантажируемые это условие выполняют. Может, все-таки рискнем и обратимся, куда следует? Сдается мне, что в этом деле слишком много блефа. Правда, фотки твоего мужа на мобильнике у этого урода похожи на настоящие. А с другой стороны, это ведь мог быть и результат обработки в «фотошопе». Он ведь мне телефон перед носом поставил, фотки прокрутил, и все. Что я там могла толком увидеть, да еще и в состоянии шока? Хотя снимки мне показались достоверными…

– Ой, Татьяна, я не знаю, что делать, – без слез, но все еще всхлипывая, говорила Алина. – Может, этот гад и блефует, но мне так страшно. Я так боюсь своими действиями навредить мужу, что просто трясусь от безысходности.

– Я так понимаю, что ты склоняешься к тому, чтобы отдать злодею деньги. Правильно? – уточнила Петровская.

– Я не знаю, – в отчаянии молвила Слепцова. – Ну, посуди ты сама. Если я не отдам деньги, они Витю убьют. И я буду всю жизнь корить себя за то, что даже не попыталась его спасти… Дочку пришлось бы все время обманывать. Да и удалось бы ее обмануть? Наверняка бы через Интернет или каких-нибудь «доброжелателей» всю правду узнала. Узнала бы и скорее всего прокляла меня.

– Ты так говоришь, будто это уже произошло, – говорила журналистка. – Ты не забыла, что если отдать деньги шантажисту, то не будет возможности оперировать Аню?

– Да как я могла забыть такое? Не забыла, конечно. Просто если я не отдам преступникам деньги, я потеряю мужа. Если же все-таки отдам и Витя вернется, то не все так безнадежно будет. Он наверняка сумеет найти денег на операцию для Ани. Как-то так. Надеюсь, ты меня понимаешь.

– Дааа, – задумчиво протянула Петровская. – Ситуация настолько запутанная и сложная, что невозможно четко сказать, какое решение будет правильным. Я бы на твоем месте все-таки обратилась в полицию…

– Я же сказала, что не хочу рисковать жизнью мужа, – отрезала Алина.

Журналистка в ответ промолчала. Хотя ее так и подмывало спросить, откуда такая уверенность, что после передачи денег Виктора на самом деле освободят. На этот вопрос у Слепцовой вряд ли бы нашелся сколько-нибудь вменяемый ответ.

22

Джип с русскими десантниками и колумбийской красавицей мчался по лесной дороге в предгорьях. От места боя они были уже довольно далеко. С тех пор они совершили лишь одну остановку, чтобы похоронить погибшего связиста Ивана Доронина. Делать это пришлось в некоторой спешке, но все равно необходимые почести погибшему герою воздали. После продолжили путь. Машину вел Середа. Лавров сверялся с сохраненными данными навигатора. Направление было верным.

– Тебе знакома эта дорога? – спросил майор у Амаранты.

– Вроде как знакома, – промолвила она, посматривая в разные стороны. – Кажется, что здесь меня вез тот проходимец, в которого я влюбилась.