Голуби были такие же, как и в России. Они так же склевывали кусочки хлеба, которые Петр Степанович кидал им. В России он тоже частенько так делал, сколько себя помнил. Ему просто нравилось наблюдать за птицами. Заодно это занятие приносило успокоение мыслям. Кругом суетились американцы, привыкшие к бешеному ритму жизни, гудели сигналы автомобилей, слышалась чужая речь, шумел город-гигант, а Петр Степанович сидел на скамейке в парке и крошил хлеб голубям.
Он пока не имел никаких известий о том, добрались ли люди, обещавшие ему все и сразу, до лаборатории, нашли ли они там химическое оружие. Аванс позволял ему жить на широкую ногу. Он истратил половину денег, побывал на множестве экскурсий, исследовал мегаполис вдоль и поперек, попробовал самые разные вина и деликатесы. Петр Степанович ощущал себя самым счастливым человеком на свете, а об оставленной родине даже и не вспоминал. Она казалась ему теперь какой-то зыбкой тенью, не более.
На лавочку рядом с ним вдруг уселся молодой человек приятной наружности. Петр Степанович смерил его взглядом, хотел было уже вновь наблюдать за птицами, даже хлеб им кинул, но в этот момент незнакомец заговорил по-русски:
– Что же вы, уважаемый, родину-то продали?
Ученый вздрогнул. Булочка выпала из руки.
Он огляделся по сторонам и заявил:
– Я сейчас позову на помощь!
Незнакомец спокойно пожал плечами, поднял булочку, стал кидать кусочки голубям и поинтересовался:
– А смысл? Я же вас не убиваю и на части не режу. Зачем суетиться и кричать?
Петр Степанович отодвинулся на всякий случай и угрюмо спросил:
– Что вам нужно от меня?
– Просто поговорить хочу. Имею я на это право?
– Имеете. Но только я с вами беседовать не желаю.
– А зря, Петр Степанович. Зря. Мы ведь с вами можем пообщаться и совсем в другой обстановке, не в парке, а в кабинете. При этом на вас окажутся наручники, и вам будет предъявлено обвинение в государственной измене.
Ученый вновь отодвинулся.
– Проклятые спецслужбы! Что вам надо? Хотите опять меня засунуть в нищенские условия существования в России?
Незнакомец раскрошил всю булочку, отряхнул руки.
– Зачем же? Родина вас теперь не примет, живите уж здесь. Вам же хотелось остаться в Америке? – Он немного помолчал, наблюдая за птицами, потом продолжил: – Только не рассчитывайте, что американцы дадут вам гражданство и кучу денег. Той лаборатории уже не существует, и грош цена вашей информации.
Ученый отодвинулся уже на самый край.
– Оставьте меня в покое, проклятые шпионы! Неужели я как человек пожить не могу? Что мне дала родина? Кучу болячек и мизерную пенсию! Хотите, чтобы я умер в нищете? Этого вы желаете? Хрен вам!