Когда начало смеркаться, они поблагодарили хозяйку и уехали. Чиж не выдержал и, отклонившись в сторону от дороги, забрел в лес, утопая по колено в снегу.
– Ты сумасшедший парень, паломник! – ворчал Белый. Чижов положил ящик на снег, открыл его, убрал в сторону палитру с засохшими красками и вынул складной рамочный приклад. В течение минуты он собрал из мелких деталей хромированную винтовку с оптическим прицелом и магазином на пять патронов.
– Шедевр! А?
Белый покачал головой.
– Да, такого я даже в кино не видал. Чья это?
– Моя. Я ее на дуэли выиграл. Оружие врага – мой трофей. Закон! Во время потасовки с «духами» они оставили своего снайпера, чтобы тот ночью наших сторожевых снял. Ну я сел в противовес. Короче говоря, пересидел я его. В нашем деле приходится жить, как хамелеон. Раз – и превратился в сучок. Замерз. Он шелохнулся чуть раньше, и я его снял первым же выстрелом. Игрушка мне досталась. Кто ее делал, не знаю. Но мастер знал свое ремесло. Безотказная машина. А оптика!
Чиж увлекся и показал, на что способен.
– Конечно, рука не та. Здесь, как у музыкантов, год не стрелял и профнепригоден. Но я наверстаю.
– Зачем? – с грустью спросил Белый.
– А то как же. Это же мой хлеб. Я больше ничего делать не умею. Наемники всегда нужны.
– Глупый ты мужик, Чижов.
Белый по старым следам начал выбираться на дорогу.
В электричке ехали молча. Наконец Чиж не выдержал:
– А как же ты к Кузе своему собрался? С голыми руками?
– А ты считаешь, что без пулемета у него делать нечего? Задавит авторитетом главного аптекаря?
– Но пугнуть не мешает.
– Для этого пугачи существуют.
Снова замолкли. Когда входили в подъезд, не заметили милицейскую машину. Запах свободы быстро одурманивал мозги.
Лифт остановился на пятом этаже. Они вышли и направились к двери.
Три фигуры в форме и с автоматами возникли из полумрака лестничного пролета.