— Ладно. — В голосе Половинкина все же слышалось недоверие. — Позвонишь. Прямо сейчас. Пошли на коммутатор.
Коммутатор находился в этом же здании. Майор выгнал оттуда офицера и двух солдат, после чего соединил меня с домом. Танька взяла трубку сразу же.
Она была в форменной истерике. До нее, конечно, дошла информация о перевороте в республике, и она была уверена, что меня уже давно пристрелили в суматохе. Я не стал вдаваться в подробности, только объяснил, что договорился с нашими военными насчет того, чтобы уехать в Россию с их эшелоном, но это будет не очень скоро. Танька заявила, что больше меня никуда не отпустит, сказала, что очень любит меня, и я сказал ей то же самое.
Половинкин слушал наш разговор внимательно.
— Ну, что? — спросил я. — Убедились, что никакой я не Рифат и никаких вдов не грабил?
Майор что-то проворчал.
— А теперь свяжите меня с Казанью, я с мамой поговорю.
Маме, разумеется, я сказал только, что нахожусь в командировке, и если будет возможность, скоро приеду к ней.
Вообще-то я каждый месяц обещаю маме приехать, но приезжаю не чаще раза в год. А то и реже, по причине чего мне порой бывает очень стыдно.
Наш разговор Половинкин дослушивать не стал. А когда я положил трубку, заявил:
— Ладно. Будем считать, что такой примерный сын и верный муж вдов не грабит. Ладно. Я верю, что ты — Андрей Маскаев. Но я также знаю, что ты еще и Рустем Шафиков.
Я пожал плечами, и мы вышли в коридор. Майор отправился домой, а я — к себе в дизельную. Если Половинкин что-то еще и думал про эти дела, то мне он больше ничего не говорил насчет Рифата и той женщины.
Утром ко мне пришли двое — лейтенант Керимов и рядовой Худайбердыев. Рядового мы оставили в дизельной — чистить и вылизывать электростанцию, а сами отправились по делам.
Недалеко от электростанции находилось два больших ангара. В одном стоял энергопоезд — мазутная котельная на стальных колесах, в другом — цистерна, по словам Керимова, почти полная солярки. Третий ангар, значительно меньших размеров, имелся в стороне. В нем была дрезина, находящаяся в полуразобранном состоянии и к эксплуатации непригодная. Ко всем трем ангарам подходили рельсы — железнодорожная ветка от станции шла через ворота на территорию части. Ворота были заперты, возле них находился другой КПП, для проезда через который требовался специальный пропуск. Такой пропуск имел лейтенант Керимов, и точно такой же он обещал сделать мне в самое ближайшее время.
Мы миновали КПП и двинулись вдоль ветки.
— Ну, — сказал Керимов, закуривая, — ты уверен, что с вагонами все в порядке?
— Я почти ни в чем не уверен, — ответил я.
Керимов хмыкнул.
Я покосился на его хитрую физиономию. Ох и плут же этот лейтеха! Жук и плут. Но башка у него варит — надо отдать ему должное. Общий язык мы нашли с полуслова. А посему вагоны с каустиком скоро пойдут вместе с эшелоном в Россию, где Керимов их кому-то там загонит. Выручка должна составить несколько десятков «лимонов», из них треть получу я, треть — Керимов, еще треть — кто-то повыше, о ком лейтенант умолчал.
И еще была солярка. Почти полная цистерна, что-то около 50 тонн. Ее мы тоже приговорили к продаже, но реализовывать, решили, будем здесь, в Ченгире, а деньги поделим пополам.
ebooksa