— Да-да. Понравилось? — сразу понимает шеф идею. — Нашли там что-нибудь интересное для себя?
— Осмотрели главную достопримечательность — испанский галеон «Сан-Диего». Точнее, его останки, — с трудом подбираю нужные фразы. Так, чтобы не ляпнуть лишнего, но и не запутать собеседника.
— Да? Ну и как впечатление?
— Не очень. Пробоины в бортах, полуразрушенные внутренности. В общем, любоваться особенно нечем. Полагаю, его команда целиком погибла, приняв последний бой.
— Понятно, — приглушенно говорит Горчаков и вздыхает. — А другой экспонат. Помнишь, я о нем рассказывал?
— Его тоже нашли и осмотрели. Состояние таково, что не спасет никакая реставрация.
Генерал молчит, переваривая неутешительную информацию о смерти Иванцова.
А я чешу затылок и морщусь в поисках подходящих фраз о запертом сейфе…
— Ключ от главного хранилища, — шепотом подсказывает Жора.
— В общем, потратили на музей кучу времени, а ожидаемых впечатлений не получили, — продолжаю озвучивать легенду для тех, кто мог сейчас прослушивать наш диалог. — Кто-то из туристов намекнул, будто самые интересные экспонаты находятся в музейном хранилище. Неплохо бы посмотреть, что там, но хранилище заперто.
Сергей Сергеевич — очень умный и опытный сотрудник разведки. Напрасно я боялся, что мои слова запутают его или окажутся непонятными. Он смекнул, в чем дело, еще до того, как я закончил последнюю фразу.
— Я попробую разузнать подробности о хранилище, — обещает шеф. — И в любом случае перезвоню. Ждите…
Палило солнце. У меня болела спина — вчера за обедом я выпил пару бокалов крепкого алкоголя и уснул на носовой площадке. На животе, без своей любимой футболки с дырой слева на груди. Соответственно, под вечер превратился в вареного рака.
Пришлось пить. Много и бессмысленно. Результат не заставил себя долго ждать: поздно вечером мы организовали на кокпите дискотеку с буйными танцами и шоу «Мисс Филиппинское море». Подвыпившие девчонки исполняли перед нами эротические танцы в крохотных трусиках, а мы (тоже далеко не трезвые) орали, аплодировали и подначивали их.
Количество выпитого отразилось на самочувствии, поэтому утром я достал из холодильника разливного пива. Спина горела всеми огнями ада, и у меня даже отсутствовало желание смотреть на загорелых девушек в полупрозрачных бикини, решивших поплавать с купальной платформы.
В этот день мы не планировали погружений и решили устроить выходной. Во-первых, следовало поберечь газ в баллонах, коего оставалось не так уж много. Во-вторых, просто не было смысла ходить к затонувшему «Белозерску», не имея шифра к запертой дверце командирского сейфа.
Немного придя в себя, я тоже поплавал в приятной и невероятно чистой воде. И даже прокатился с Мариной на надувной шлюпке, которую Игорек вновь вытащил из кормового «гаража». Инга повизгивала от летавших поблизости стрекоз и старалась реже покидать закрытый салон.
После обеда температура воздуха снаружи стала невыносимой. Народ разошелся отдыхать по каютам, а я заступил на вахту с намерением честно отсидеть в капитанском кресле четыре часа.
Сварив крепкий кофе, я обозревал в бинокль окрестности. До нас и нашего катера никому не было дела. Мимо проплывали утлые лодочки местных рыбаков; в четырех-пяти кабельтовых обосновалась белоснежная яхта с супружеской парой и двумя малолетними детьми; чуть ближе покачивался роскошный катер с многочисленной компанией молодых людей, вокруг которого, поднимая брызги и волну, на большой скорости носилось несколько гидроциклов. Подозрительных судов, постоянно мешающих нашей работе, на горизонте не было.
Телефон спутниковой связи все время лежал под рукой, но Горчаков молчал. Сам я тревожить его не хотел. Если старик не выходит на связь, значит, нужных сведений пока не добыл.