В какой-то момент я невольно улыбнулся, вспомнив детское выражение лица Джиан. В последние дни образ Марины совершенно заполнил мое сознание, и милая филиппинская девочка вспоминалась все реже. Да и что было вспоминать? Три встречи, странный визит в дом ее родителей, драку на крыше магазинчика?..
Однако мысль о том, что у нее могут возникнуть проблемы с полицией из-за знакомства с буйным русским туристом, заставила меня взять трубку аппарата спутниковой связи.
Набрав по памяти номер ее телефона, я с минуту слушал длинные гудки. Затем мой звонок приняли, но не ответили. Кто-то дышал в трубку и ждал… Это насторожило. Отключив вызов, я положил трубку на приборную панель и больше не пытался звонить девушке. Ясно было одно: телефон во время несостоявшегося разговора находился в чьих-то чужих руках.
Ближе к вечеру ко мне подошла Марина. По выражению ее лица я понял, что она чем-то озабочена.
— Что случилось? — спросил я и обнял девушку.
— Я видела у вас аппарат спутниковой связи, — робко сказала она, отводя взгляд в сторону.
— Ты хочешь позвонить по поводу сына?
— Да.
В этой просьбе я не мог отказать.
— Поднимайся на флайбридж, — сказал я, подхватывая аппарат с широкой приборной панели.
Поднявшись по трапу, я установил его на столик, настроил и подал девушке трубку.
— Вот здесь набираешь номер и нажимаешь эту клавишу. Звони…
Сам же спустился в салон, дабы не смущать ее своим присутствием, и полез в холодильник за пивом…
Марина появилась через несколько минут. Когда я забирал аппарат, мне показалось, будто у нее заплаканное лицо.
— Что с тобой?
— Ничего, — качнула она головой. — Все нормально.
Я уже знал, что тема болезни сына нежелательна в нашем общении, поэтому не стал досаждать лишними вопросами. Нормально так нормально…
Горчаков перезвонил в десять вечера. На вахте сидел Георгий.
— Женя, шеф на связи! — крикнул он с флайбриджа.
Взлетев по трапу, хватаю трубку.