Сопроводитель

— И зачем этот хуцпан свернул Водолазу шею?

Генаха решил реабилитироваться передо мной за непонятный ему самому проступок, но опять же по-своему. Подойдя к мумифицированному, который даже не попытался воспользоваться заварушкой, чтобы сбежать, — был ошарашен происшедшим не меньше меня, — Кавалерист взял его жесткой дланью за редкий чубчик и, повернув голову, которая таращилась на трупы, к себе, сунул под нос пистолет:

— Ты слышал вопрос, засохший?

— Н-нет, — тот отрешенно покачал головой.

— Почему этот придурок убил того придурка?

Манера выражать свои мысли у Генахи хромала на обе ноги, но мумифицированный, как ни странно, его понял.

— Н-ну, — неуверенно протянул он. — Наверное, за то, что нас подставить хотел. И это… Там, в особняке, у него брат оставался. Он у генерала личным телохранителем работал.

— Это Андрей, что ли? — заинтересовался я.

— Да, — пленник перевел отупевший от происходящего взгляд на меня.

— Ну, так он зря на Водолаза накинулся. Андрея я порешил. Хотя, собственно, особой разницы нет — если бы я его не кончил, он бы к ментам в руки попал. Все равно обидно, — я задумался, и вдруг, поймав проносившуюся мимо мысль, оживился: — Послушай, голуба, может, ты знаешь… У меня тут незаданный вопросик завалялся. Задать его теперь некому, так что, хочешь, не хочешь, отвечать тебе придется. В общем, вопрос следующий: ты в курсе, куда упрятали бабу с детьми — Сутягиных?

— Дома они, у Водолаза сидят, — глаза мумифицированного оживились, но лишь затем, чтобы принять удивленно-округлое выражение.

— Так просто? — не поверил я.

— Ну да, — кивнул он.

— И кто их охраняет?

— А чего их охранять? — удивился сухой. — Она же его сестра. Сидит себе да носки штопает.

Я в изнеможении опустился на траву. Какая глупая получилась хохма! Глупо начиналась и глупо закончилась. А я таки оказался последним идиотом — рвал себе задницу неизвестно ради чего. Хотя, конечно, деньги…

Все равно глупо.

Эпилог

Урку по кличке Ходок мы оставили в лесу целым, невредимым и даже не связанным. Сволочь он, конечно, изрядная, но опасным его назвать — во всяком случае, пока новых сожителей себе не найдет — было уже нельзя. К Пипусу мы приехали без него. Тот сидел в своем кабинете, разговаривая с кем-то по телефону. При виде меня оживился, но, заметив маячившую позади незнакомую фигуру, нахмурился. Однако это был всего лишь Генаха Кавалерист, так что Пипусу пришлось расслабиться.

— Шолом, — сказал я, садясь в кресло напротив него. Он прикрыл веки, давая понять, что сейчас закончит разговор и будет целиком к моим услугам. Я кивнул и принялся ждать. Генаха, пристроившийся на диване у стены, тоже.