Хейфец сглотнул слюну. ФСБ? О чем он говорит?
– Я передам ему, – сказал Карл. – Но прежде скажи, в чем была его ошибка?
Никита рассмеялся довольно и с облегчением. Он вздохнул полной грудью. Мир снова стал цветным, ушло гнетущее безмолвие, и от обилия волнующих сердце звуков вскружило голову. Нет, как он их!..
– Я расколол их на первой же минуте, – гордо сообщил он. – Как только увидел мафиозную рожу маленького контрразведчика. Ну нет в ФСБ таких рож! Мне стало интересно, сколько продлится эта комедия, и я прошел до конца. Видел уже, наверное, мой росчерк под моим же письменным «признанием».
– Да-да, видел. Ты молодец, Никита. Похоже, ты рассказал все.
– А ты как думал? Это урок тебе, Карл, и доказательство, что я раскусил вас: будь они настоящими комитетчиками, я молчал бы сейчас в тюрьме. А ход-то был ловкий – мы из Москвы, выявляем коррумпированных офицеров ФСБ, ведем дело о подпольном синдикате, изготовляющем наркотики. – Павлюк на том конце провода сурово насупился: – Пока Алберт колдует над прибором, привозите зелье, я все сделаю.
– Спасибо, Никита, ты очень обрадовал меня. Я думал, что преданных людей на свете не существует.
– Ты ошибся, Карл, – сухо изрек Павлюк и положил трубку.
– Да, – еле слышно прошептал Хейфец. – Я ошибся. – Он долго молчал, прежде чем обратиться к Вениамину: – Алберт в лаборатории?
– А где же он еще может быть? – с отвращением ответил Губенко. – Даже жрет там.
Карл кивнул. Его голос прозвучал мягко:
– Мне снова придется уехать, Веня. Приготовь наличные деньги – все, которые есть.
Вениамин удивленно вскинул брови.
– Все?! Да у нас и миллиона не наберется.
– Этого достаточно. Примерно через сорок минут сюда приедет Давид Арвеладзе, человек нашего босса. Отпусти ему глюкозу. Наверное, я встречу его на дороге, скажу, что все готово. А деньги все-таки приготовь и отдай их Диме. Увидимся еще. – Хейфец встал, открыл сейф, загораживая его телом, и достал пистолет. – А мне нужно пообщаться с Албертом.
В лаборатории, которая занимала второй ангар целиком, был только Ли. Хейфец сдержанно поздоровался с ним и присел на стул.
– Алберт, у меня мало времени. До этого я не много общался с тобой. Расскажи, мне интересно, как ты пришел к своему открытию?
Ли недовольно поморщился: пауза в работе была нежелательна. Он снял с головы берет и сел напротив Хейфеца.
– У меня тоже нет времени, Карл. А если честно, то нет нормальных условий. Меня не удовлетворяют эти стены. – Он обвел руками пространство вокруг себя. – Нет достаточного количества средств, чтобы купить аппаратуру, привлечь к работе физиков, химиков, биологов, врачей. Меня абсолютно не волнует вопрос – есть у меня хозяин или нет. Для того чтобы мне спокойно работалось, я выполнял указания Белухи. Деньги – вещь важная. Они обязательно придут ко мне, но позже. А сейчас главное – темпы в работе. Я чувствую подъем сил, я на грани нового открытия… Но оставим это. Я отвечу на твой вопрос.
В свое время я не только допустил, но твердо вывел следующий постулат: всякая энергия имеет психическую природу. Всякая. Я не могу обосновать это научно, пока работаю один. Когда со мной будут физики и химики, мы сообща сделаем это. Но опыты, проведенные мною, говорят сами за себя. Энергия убитых животных делится на две составляющие: тангенциальную энергию – с ее внутренней сосредоточенностью, и радиальную энергию, которая стремится к более сложному состоянию. Энергия излучения убитых кошек являет собой максимум при очень малых радиальных значениях. Она в корне отлична от энергии организации, которая присуща лишь при больших радиальных значениях – сюда отнесем человека, свиней, кроликов… Смерть – некое физико-химическое превращение. В начале пути мне удалось сконцентрировать часть, казалось, безвозвратно утерянной энергии. Чистую математику я облек в форму.