Березин пропустил замечание прокурора мимо ушей и ненавидящим взором окинул контрразведчика.
– Валера, твою мать! – рявкнул он. – Я свою машину всегда отсылаю. А вы устроили парад!
Спохватившись, Безруков вытащил из кармана мобильный телефон и позвонил водителю в машину. То же самое сделал и Валерий Амелькин, но чуть помешкав. Наверное, как ему казалось, – чтобы сохранить достоинство. Они с Березиным не были особо дружны.
Из-за стола поднялся Алберт Ли.
– Господа, я собрал вас всех вместе, чтобы сообщить следующее: я прекращаю оздоровительные сеансы, закрываю кабинет и переезжаю в Белоруссию.
Он сел, вслушиваясь в нависшую тишину.
Первым опомнился судья.
– Уж не думаете ли вы, доктор, что мы последуем за вами?
– Нет, я этого не думаю, – ответил Ли.
– Мы хотим знать причину этого, мягко говоря, странного поступка, – настаивал Третьяков. – Я объясню. Это моя, если хотите, обязанность врача перед
– Перед
– Вы правы, Борис Васильевич.
– Гениально! – воскликнул прокурор.
– Действительно это здорово, – похвалил доктора Сергей Третьяков. – Но еще более непонятно. Вы сделали свой выбор, определились в своих силах и… бросаете нас, не снижая дозы, по-варварски. Вы давали клятву Гиппократа?
– Я давал клятву, – подтвердил врач. – Но не в мою пользу сложившиеся обстоятельства вынуждают меня…
Алберт Ли некоторое время не сводил глаз с Третьякова. Судья в отличие от Березина и Аничкова был действительно болен, страдая эпидемическим зобом. Довольно продолжительное время он принимал гормональный препарат щитовидной железы, однако в последние месяцы на него свалилась еще одна беда – сахарный диабет, при котором лекарства типа тиреоидина противопоказаны. Принимая препарат от одной болезни, он усугублял другую. Плюс ожирение. Но все эти немочи развились в Третьякове от недопустимого образа жизни. Он был сравнительно молод – 46 лет – и больше остальных горел желанием быть здоровым. Он принимал не только аспирин, доктор Ли давал ему таблетки липокаина, пропитанного излучением от убитых животных. После их приема Третьяков чувствовал себя отлично.
– Да объясните вы в конце концов! – мэр вскочил на ноги. – Что это за причина – деньги?
Ли покачал головой.
– Мне не дают работать, – изрек он.
Девять голосов, перекрывая один другого, в полнейшем недоумении воскликнули: «Кто?! Кто не дает работать?»