– Они тебя ждут. А мы с тобой сколько мучаемся? В двадцать лет жить не хочет. Выпей молока. Через силу, ну?
Паша невольно перевел взгляд на округлые ноги санитарки и неожиданно для себя, не понимая зачем, погладил ладонью бедро молодой женщины.
– Ты чего? Оживел, что ли? – засмеялась она. Карелин непонимающе смотрел на нее, затем убрал руку и закрыл глаза. Молоко все же выпил, а на следующий день съел немного жидкой манной каши.
– Тебя как зовут? – спросил Паша.
– Забыл уже? Мы ведь знакомились, Катя.
– У меня сестренка младшая. Катя…
– Если хочешь ее увидеть, ешь и не помирай раньше времени. Кто в тоску впадает, долго не живут. Слышишь меня или нет?
– Слышу, – отозвался лейтенант. – Ты почаще ко мне приходи.
– Да откуда же у меня время? Знаешь, сколько таких танкистов в нашем отделении мучаются? Кричат во сне, матерятся. Навоеваться не могут.
Наступил май, выбилась яркая трава, умытая дождями. Карелин понемногу вставал, делая несколько шагов, и снова без сил опускался на койку. Его силком заставляли есть и через силу ходить.
Вскоре Пашу перевели в общую палату, бывшую классную комнату, где тесно стояли разнокалиберные кровати. Нового жильца встретили оживленно:
– Явился с того света. Видно, крепко за тебя молились.
Познакомился с обитателями. Большинство, как и Карелин, были с тяжелыми ранениями, ожогами. Но уже в основном ходячие, пришедшиеся в себя после кризиса. Соседом по койке, стоявшей вплотную, оказался командир самоходной установки из их полка. Младший лейтенант Саня Зацепин, пришедший с последним резервом.
– Ты хоть повоевал, – рассказывал свою историю Зацепин. – В немцев стрелял. А нас прислали, три машины, немцы уже вовсю прут.
Небольшого роста, с пятнами ожогов на голове, Саня угодил под снаряд в первом же бою.
– Вижу, немец пятится, ну думаю, сейчас мы его прикончим. Рот раскрыл, чтобы наводчику команду дать, а закрыть уже не успел. Очухался в кустах, а самоходка как сухая копна сена горит, аж пламя ревет. Спасибо, ребята оттащили подальше, а потом в санбат отправили. Заражение началось, перевели в госпиталь.
Из обитателей палаты запомнился старшина-артиллерист с двумя медалями и четырьмя нашивками за ранения. Оказалось, что воюет с осени сорок первого года. Со смехом показывал на пальцах:
– Два ранения – медаль, еще два раза приложило – вторую медаль получил.
– Только за это и награждали? – наивно спросил Зацепин.
– Почему? Под Москвой немца погнали, многие ребята медали получили. Я хоть верст за пятьсот от Москвы воевал, но тоже удостоился.
ebooksa