Бертолет хотел было приподняться, но Голицын придавил его голову к земле:
— Снайпер!
Спецназовцы медленно отползли назад от наивысшей точки, с которой удобно было наблюдать за больницей.
— Где? — уточнил Татаринов.
— На противоположном склоне, дистанция триста метров.
— Почему он не стрелял?
— Откуда я знаю? — пожал плечами Голицын.
Зародилось подозрение, что их в данную секунду обкладывают со всех сторон.
— Что-то мне надоело, — заныл Голицын, — домой хочу.
На склоне была настолько плохая освещенность, что невозможно определить, то ли тебе в прибор ночного видения смотреть, то ли не пользоваться им.
Для порядка надели, поглядели и увидели под собою две группы по пять человек, которые подходили к спецназовцам снизу, пригибаясь, прячась за валунами, стараясь не подставлять головы под возможный выстрел.
— Вот вам и ответ, — проговорил, а скорее, прошипел Бертолет, поглядывая вниз.
Перелезть через вершинку они не могли — снайпер не даст, спуститься вниз тоже, поскольку уже некуда, занято там все внизу.
— Голицын, берешь левый фланг, мы с Бертолетом — правый. Долбим из подствольников, рассеиваем противника и добиваем прицельным автоматным огнем. Все понятно?
— Так точно.
— Так точно.
Не стали ждать, пока им вообще не оставят никакого пространства для маневра, и разом атаковали наступавших на них головорезов с укороченными автоматами. Те самые, люди в черном, что были у джипов, только без очков.
Через мгновение в исландских горах завязалась кровавая битва.
Русский спецназ поимел голландских геев, чему те были совсем не рады…
Добив раненых и собрав оружие, Татаринов потребовал, чтобы они заняли свои прежние позиции и покончили со снайпером, который наверняка еще оставался там, наверху. Иначе он не даст им спуститься со склона и подойти к клинике, в который все тамошние обитатели наверняка переполошились. Еще бы — по другую сторону горки полномасштабная битва шла!