— Это констатация факта, мистер Грифитс.
— Вы немного просчитались. Я не настолько дорожу Кэтрин. Хотел бы не согласиться, не согласился бы, даже если бы вы пообещали отрезать ей уши.
— Но своей жизнью вы дорожите в полной мере? — усмехнулся Хусейн.
— Разумеется. Однако почему вы уверены, что мы будем молчать в дальнейшем? Это важный вопрос, нежелательных свидетелей и разговорчивых исполнителей нередко ликвидируют. Я не хочу, чтобы вы совершили подобную ошибку в отношении нас с Кэтрин.
— Вы, приняв предложение и выполнив его, окажетесь в одной связке со мной и не станете рисковать своей репутацией.
— Логично, а потому я принимаю предложение с некоторыми оговорками. Я не хочу на данном этапе впутывать в это дело Кэтрин. Вы ее просто отпустите.
Исмаиль задумался, затем кивнул.
— Согласен, но тоже с одной оговоркой — вы убедите ее не распространяться о произошедшем.
— Она любит деньги не меньше моего и тоже дорожит своей репутацией.
— Мы договорились?
— По всем пунктам, — подтвердил Грифитс. — Теперь отпустите Кэт. И можно приступать.
Кэтрин стояла во дворе и тревожно прислушивалась к окружающим ее звукам. Черный полотняный мешок по-прежнему закрывал ее голову. Грифитс подошел и тронул журналистку за плечо. Она вздрогнула.
— Это всего лишь я, — поспешил успокоить женщину Джон. — Сейчас тебя отвезут в город и отпустят. А я останусь. Не беспокойся обо мне. У меня здесь появилась работа. Завтра, а возможно, даже сегодня я освобожусь. Жди меня на яхте. Я обязательно вернусь.
— Джон, я боюсь, — пожаловалась журналистка.
— Мы с тобой и не из таких передряг выбирались. Все будет хорошо, поверь мне. — Грифитс пригнулся и поцеловал Кэтрин сквозь мешок в губы.
— Мне это показалось? — спросила женщина.
— Ничего не было, тебе это только приснилось. — Грифитс похлопал Кэтрин по плечу. — До встречи.
— До скорой встречи, Джон.
Журналистку усадили в джип. Оператор вздохнул.
— Приступаем к работе? — спросил он, забрасывая на плечо камеру.