— Как вы приказали — куда глаза глядят.
— Но это помойка!
— Я вас привез в свои любимые места.
— Любимые… места? — Она вдруг захохотала взахлеб. — О святая Мадонна… Я такого козла отродясь не видала… Трам-тарарам!
Лилия произнесла последнюю фразу по-английски. Но звучала она совсем по-русски — это была отборная американская брань.
Наверное, «цветочку» и в голову не могло прийти, что какой-то недоумок, умеющий лишь махать кулаками, может смыслить в иностранных языках.
А я, понятное дело, как-то «упустил» этот момент, когда заполнял в отделе кадров банка анкету личного учета.
Я с деланым удивлением спросил:
— Что вы сказали?
— Поворачивай оглобли, дорогуша! — зашипела она рассерженной кошкой.
— В какую сторону?
— Едем в центр, в кегельбан. Нужно отвлечься, а то у меня мульки в глазах от твоих «достопримечательностей».
— Как прикажете… — пожал я плечами.
— В следующий раз я куплю карту города и намечу маршрут, чтобы ты опять не поехал в очередную дыру.
— Я в полном вашем распоряжении…
Кегельбан впечатлял.
Похоже, в него вложили солидные деньги: американское оборудование, отделка итальянским мрамором, шикарный бар с темнокожим барменом — явно произошедшим от легкомысленного увлечения одной из наших дур, разделившей постель с негритосом из какого-нибудь племени мумбо-юмбо.
Лилия здесь была своей.
Она фамильярно похлопала по литой груди глыбастого охранника, подставила щеку для поцелуя метрдотелю, симпатичному малому с блудливыми глазками, сказала какую-то скабрезность улыбчивому мулату, который предупредительно хохотнул и тут же приготовил ее любимый коктейль.
— Что ты будешь пить? — вдруг спросила она у меня. — Коктейль или что-нибудь в чистом виде?