Рублев обвис на подлокотниках. Неуступчивый, энергичный боец за несколько минут превратился в страдающего старика.
Хриплый, отчаянный крик Мананы наполнил квартиру:
– У меня же на носу годовое собрание. И кто голосовать станет, скажите на милость?! «Марсле» поганый?! Все порушат! Жизнь порушат!.. Не отдам!
Она рухнула на диван и принялась остервенело колотить кулачками по стеклянной поверхности журнального столика, рискуя порезать руки.
Взвизг ее испугал Рублева и вывел из состояния прострации. Тяжело поднявшись, он подошел к дивану, положил ладонь на убранные в кичу волосы.
– Мананочка! Ты успокойся как-то. Я понимаю, но – ничего. Что-нибудь придумаем. Ведь отныне нас двое. Все-таки не по одиночке. Как-нибудь сдюжим, – не веря больше себе и сбиваясь, бормотал он.
Она подняла голову, и Рублева отшатнуло – столько злобы полыхало в черных глазищах:
– Да ты! На кого поставила, дура! На кого оперлась! Думала – мужик, а ты – Манилов! Трепач ты. Пустышка!
Она вцепилась в собственные волосы и, выкрикивая что-то невнятное, лбом с силой боднула стекло, тотчас пошедшее трещинами.
Наконец истерика чуть отпустила. Она подняла расеченную голову. Рублева в квартире уже не было. Лишь Лобанов у окна напряженно вглядывался вниз.
– Почему ждешь?! – Манана подскочила, выглянула. – Машину не взял, да, нет? Денис, мальчик дорогой! Пожалуйста! Очень пожалуйста! Догони! Как друга прошу. Вот еще возьми! У него ж стенокардия, – с жутким акцентом выкрикивала она. Беспорядочно хватая и впихивая в руки Лобанова то шапку, то дубленку, то пузырек валокордина, она теснила его из квартиры. – Он же осел упрямый. Умрет еще назло!
– Ох, и дура ты! – Денис, не дожидаясь лифта, побежал вниз по лестнице.
– Шапку! Шапку, чтоб надел! – крикнула вслед Осипян и – нервно зарыдала.Иван Васильевич Рублев в одном костюме как-то боком, покачиваясь, вышел из подъезда, проскочил мимо поджидающего «Вольво» с дремлющим за рулем водителем и через арку выбрался на Пятницкую.
В этот утренний час Пятницкая лишь оживала. Готовились к открытию рестораны. Сонно подремывали без покупателей цветочники у метро «Новокузнецкая».
Рублев, не разбирая дороги, шел вперед, вытянув голову, будто бегун, накатывающий на финишную ленточку.
Редкие пешеходы при виде раздетого пожилого мужчины с полуприкрытыми глазами поспешно расступались, ловя обрывки бессвязных фраз:
– Благодушный! Все к черту! Всех! Всех, кто верил, кого зазвал… Кидала ты, кидала последний! Два года! Зачем? Кому? «На кой хрен ты нужен без денег», – как запомнил, воспроизвел Рублев слова Осипян, и спазм подступил к горлу.
Он взбежал на ближайшее крыльцо и прислонился к дубовой двери, над которой было выведено «Ресторан «Хаш Беш».
– Размечтался о кренделях. Манилов, да? Что Манилов? Старик похотливый. Любви он взалкал! А акции у тебя для этого имеются?! Деньги, чтоб дети любили, есть?
Он даже не заметил, как подошедший сзади Лобанов накинул на трясущиеся плечи дубленку. «Вольво», из которого он выскочил, остановился, прижавшись к обочине.
ebooksa