12
– Итак, уважаемые господа, я пригласил вас для того, чтобы сообщить пренепреятнейшее известие: вчера, одиннадцатого апреля одна тысяча девятьсот девяносто девятого года, Банк России отозвал нашу лицензию, – объявил Александр Павлович Керзон. Рублев, с лицом, измятым бессонницей, нахмурился: за ёрничеством президента банка ему почудилось скрытое облегчение. С избавлением от угрозы убийства к Александру Павловичу начала потихоньку возвращаться прежняя розовощекость и скользящая ироничность.
Остальные участники экстренно созванного оперативного совещания: Кичуй, Дерясин, Лобанов, Жукович, Подлесный, Инна, ведущая протокол, – удрученно отмалчивались. Новость вчерашнего дня не являлась для них новостью.
– Собственно, говорить особо нечего. Лишив возможности проводить банковские операции, нас разом парализовали.
Какие Вы имеете конструктивные предложения, Александр Павлович? – Рублеву хотелось вернуть разговор в деловое русло. – Конструктивные? – Керзон горько покачал головой. – Какой конструктив! Это удар под дых. Теперь все надо спешно распродавать, пока центробанк не высадил сюда свой десант. Все, что только возможно. А чего? Оставлять благородненько господину Онлиевскому? Не жирно ли?
– Все убиты, бобик сдох, – прокомментировал Лобанов. – Похоже, можно разбежаться пивка попить.
Он захлопнул приготовленный для записей блокнот. – Это нельзя! – тонким голосом выкрикнул Кичуй. Чистое мальчишеское лицо его покрылось пятнами негодования. – Извините, Александр Павлович, но при всем уважении, не согласен. За эти полгода мы стали совсем другими. Мы немалого добились! В большинстве филиалов возобновилось клиентское обслуживание…
– Филиалы как раз надо распродавать первыми! – припомнил Керзон, с сочувствием разглядывая растрепанного, путающегося от волнения Кичуя. – Пока сами не продались, кому ни попадя. Удерживать нам их более нечем.
Кичуй упрямо мотнул головой:
– Мы заставили платить должников. Мы договорились с кредиторами об отсрочке. Даже с западниками! У нас положительное сальдо. У банка больше нет признаков неплатежеспособности. Фактически заново запускаемся, только за счет того, что распродавали «дочерние» компании. Пусть не так круто, как планировали, но запускаемся. Даже без цэбэшного кредита. Должен же был центробанк это учесть!
– Он и учел, – Лобанов почесал бородку. – Если бы в банке все разворовали, так кому надо его банкротить. Почему котика бьют? Не из-за плохого к нему отношения, – шкура больно богата.
Рублев с трудом переборол желание резко ответить. Лобанова он недолюбливал, как всякого равнодушного к делу человека. Лобанов пришел наемником и демонстративно держал себя как наемник. А в жизни и в деле Иван Васильевич привык полагаться на единомышленников, людей одной группы крови. И многажды убеждался: попутчики, самые что ни на есть расталантливые, неизбежно губят дело, к которому примкнули.
– У тебя есть предложения, Игорь? – Рублев улыбнулся размахивающему ручищами зятю. За полгода у домашнего мальчика выковался характер. Похоже, вырос надежный союзник.
– Да, – подтвердил Кичуй. – Разве отзыв лицензии для нас полная неожиданность? Вспомните, ждали много раньше. И такой вариант в нашей программе предусмотрен. Так ведь, Андрюха? Дерясин уныло промолчал.
– Да, предусмотрен! – повторил Кичуй. – Если предположить, что за решением центробанка действительно стоит Онлиевский…
– Если, – передразнил Андрей.
– Тем более. Давайте просчитаем дальнейший алгоритм. В чем вражеская цель? Влезть в наши потроха, поставить своего человека. Стало быть, следующим движением центробанк обратится в арбитраж о признании нас неплатежеспособными. Это хоть, надеюсь, бесспорно?!
Он по-петушиному вскинул голову и отважно вперил взгляд в Керзона.
– Ну-ну, – неопределенно отреагировал тот.
– Так вот, мы должны из-под них выбить все козыри. Есть проект мирового соглашения с кредиторами. Если он будет подписан, какой суд сможет признать нас банкротами? А?!
ebooksa