Арбитражный десант

– Почему, собственно, пока? – обиделся Игорь. – Да у нас одной забалансовой, «дочерней» собственности на миллиард триста долларей! Вам известно, что это такое? Или, может, прикажете краткий банковский курс почитать? Могу презентовать учебник.

– Игорь! – осадил Кичуя Рублев.

– Не, ну а чего она нас мордой по столу возит!

Под гипнотизирующим взглядом тестя он неохотно опустился на место.

– На этот раз у нас действительно есть уверенность, что кредит центробанка будет выделен, – заверил Манану Рублев, в ком на самом деле уверенности с каждой минутой оставалось все меньше. – Вопрос решается на самом высоком уровне.

– Хотелось бы верить, – Осипян с сомнением по-мужски цыкнула. – Но если все-таки откажут?

– Тогда мы используем иные возможности изыскать деньги, – отчеканил Дерясин с откровенным вызовом.

– Вот-вот, это уже теплее. Вот об этом, прошу, поподробней, – Осипян потянулась через стол, будто собралась ухватить Дерясина за горло.

Но тут из приемной донесся оживленный заливистый голос, и истомившийся в безвестности Рублев вскочил, ибо принадлежал этот голос заместителю председателя Центробанка Борису Семеновичу Гуревичу. Поднялся и Керзон: Гуревич когда-то начинал свою карьеру в банке «Возрождение», и с того времени они сохранили приятельские отношения. Раскрылись сразу обе дверные створки, и образовавшегося проема едва хватило, чтобы пропустить разбухшее тело. Керзон сокрушенно качнул головой: за полгода, прошедшие с последней встречи, Борис ухитрился еще располнеть. Впрочем, все взгляды тут же невольно сосредоточились на вошедшей следом эффектной спутнице Гуревича. Молодая, броско одетая, она шла, обмотанная шалью, выбрасывая ноги через передние разрезы в юбке и будто тем самым подгоняя приземистого Гуревича. Что-то очень знакомое угадывалось в ней.

– Извините за опоздание, – улыбаясь сконфуженной улыбкой, Гуревич подал пухлую ладонь Рублеву и Керзону, изобразил общий кивок всем остальным и уже собрался опуститься в подставленное кресло, но спутница его кашлянула предостерегающе, и Гуревич спохватился: – Да, позвольте представить, моя младшая сеструха, Ирина Холина. Вцепилась в меня клещом – возьми с собой. Хочет сделать репортаж о вашем банке. Как, Иван Васильевич, разрешите ей поприсутствовать?

Теперь все окончательно признали знаменитую журналистку, чьи экономические обзоры в «Коммерсанте» и «Эксперте» становились событием. Мелькала она и на экранах телевидения – то в аналитических программах, то в репоражах о светских тусовках, на которых появлялась в обществе крупнейших бизнесменов или политиков.

– Я хорошо знала Второва, – объявила Холина теплым, чуть хрипловатым голосом. – И мне в самом деле любопытно то, что происходит у вас. А главное, это будет интересно и читателю. Осмелившиеся бросить вызов Онлиевскому не могут не быть интересны. По нынешним временам это круто.

– Поверьте слову, она вам пригодится, – объявил Гуревич, заметив, что Рублев, сторонящийся всякой шумихи, колеблется. – Во-первых, это вам не таблоиды – серьезный уровень. Во-вторых, связи. А вам в теперешней ситуации как раз и надо общественное мнение изо всех сил подогревать. Никак нельзя, чтоб все совершалось втихую.

– Дорогой Иван Васильевич, клятвенно обязуюсь, что ни одного материала без согласования с вами не дам, – Холина молитвенно соединила ладони, отчего вид ее сделался умилителен и сексуален одновременно. Во всяком случае мужчины смотрели на сошедшую из другого мира приму с безотчетным восхищением. Хотя назвать ее красавицей – значило бы погрешить против истины. Эффект определялся умелым применением косметики и подобранным со вкусом нарядом – явно от кутюр. А больше – искрящейся уверенностью в собственной неотразимости. – Что ж, мы рады, – Рублев сделал приглашающий жест. Дерясин поспешно схватил свободный стул, выронил, подхватил у пола и подставил, смущенный собственной неловкостью.

Холина опустилась, благодарно наклонив голову. Будто только сейчас заметив женщин, она скользнула по ним взглядом, то ли приветствуя, то ли фиксируя их присутствие.

Осипян и Инна, не сговариваясь, поджали губы: женщины остро чувствуют пренебрежение. Явление светской дамы примирило их друг с другом. – Так с чем пришел, Боря? – нетерпеливо напомнил Рублев.

– Погодите чуток, – сконфуженно прохрипел Гуревич. Отдуваясь, он привычно загладил назад отдающие рыжиной курчавые волосы. Крапчатое лицо его после подъема на второй этаж покрылось бисером пота. – Воды? – Керзон взялся за бутылку минералки. – Или, может, чего покрепче?

– Покрепче вам понадобится, – Гуревич обнажил мелкие ровненькие зубки. – Словом, господа-товарищи, только что закончилось внеочередное правление центробанка. Всё рушится. Еще у тринадцати банков пришлось отозвать лицензию. Просто-таки повальное что-то.

Он сокрушенно покачал крупной головой.

– Хватит душу тянуть. Ты скажешь, наконец, о главном?! – рявкнул Керзон.