Хижняк бежал первым, часто пригибался за камнями и посылал короткие очереди по отступающим. Навязчивая мысль подталкивала его: если он быстро спустится вниз — то успеет. Читаев и его солдаты будут целы и невредимы. Только бы не опоздать!
А Читаев, целый и невредимый, орал во всю глотку, чтобы прекратили пальбу. Но все и так прекратили, потому что видели и Хижняка, и остальных. Крик «ура» понесся над ущельем, его подхватили с обеих сторон.
— Живой? — выдохнул Хижняк.
— Живой! — Читаев порывисто стиснул Владимира в объятиях.
— Ну, слава богу.
Где-то справа еще грохнула граната, а за горой у Водовозова коротко отозвались две-три очереди. И с этими последними звуками бой оборвался, будто лопнула перетянутая струна… Еще продолжает звенеть в ушах, но не понятно, то ли это отголоски боя, то ли внезапно наступившая тишина… Автомат горячий, и резко пахнет сгоревшим порохом.
Вокруг обнимались, кто-то на радостях стрельнул вверх, на него тут же шикнули. Голоса звучали непривычно громко. Камалетдинов с автоматом наперевес вел здоровенного заросшего детину. И уже вышагивал своей подчеркнуто энергичной походкой Карим, а следом вся группа.
— Где Водовозов? — вспомнил Хижняк.
— Там, за горой…
— Потери есть?
— У меня — нет.
— А Водовозов где? — снова спросил Хижняк.
— Водовозов?.. Вон спускается, — мотнул головой Читаев.
Действительно, с горы спускались люди.
— Ты ранен? — Хижняк увидел бурое пятно на штанине Читаева.
— Ерунда, — отмахнулся он.
Во время боя пуля раскололась о камень, и кусочек ее оболочки — медная закорючка — зашла под кожу. Перевязать он не успел, ранка и кровоточила.
Подошел запыхавшийся Водовозов. Лицо в пятнах, глаза горели.
— Ушли, за ту гору ушли. Но мы дали им…
— Ты что там делал? — перебил Хижняк.