– Да, к сожалению. – Раневич вздохнул: – Отняли почти час! Когда теперь вновь вот так встретимся?
Ольга ответила решительно:
– Теперь мы будем – если, конечно, ты захочешь – жить у меня.
– А как же бабуля?
– Ты попросишь у нее благословения на свадьбу. А я скажу ей, что тебе просто негде жить, так как ваше общежитие якобы закрыли на ремонт. Или вообще ничего не буду говорить. Я взрослая женщина и имею право сама решать свою судьбу!
– Лучше попрошу благословения. Не надо огорчать бабулю. Она у тебя хорошая, добрая. Значит, ты принимаешь предложение стать моей женой?
– Да! Иначе разве стала бы говорить о благословении?
– Я очень люблю тебя и счастлив!
Он нагнулся к Ольге, ставшей этой ночью женщиной, поцеловал ее. Поднялся:
– Извини, но мне надо спешить.
– Я тоже пойду.
– Зачем? Отдохни еще, поспи. После обеда уйдешь. Я перед тем, как ехать к тебе, позвоню, проясню обстановку.
– Я провожу тебя!
Раневич поймал частника и в 7.10 был уже в полку.
Прибыв в батальон, Голубятников собрал заместителей и ротных. Майор Кувшинин доложил о проведенных мероприятиях по сигналу сбора и о том, что из штаба полка поступил приказ до особого распоряжения личному составу заниматься по обычному распорядку. Механики-водители возвращены в подразделение, батальон готовится к завтраку. Комбат заслушал других заместителей и командиров рот, доложивших, что все офицеры и прапорщики находятся на месте, с личным составом. В 7.50 позвонил дежурный по полку, объявил построение офицеров. В 7.55 командный состав полка выстроился у здания полкового штаба. Комбаты доложили начальнику штаба полка о том, что все офицеры и прапорщики прибыли в часть.
Ровно в 8.00 из штаба вышел командир полка. Приняв доклад заместителя, поздоровался с подчиненными. Те ответили:
– Здравия желаю, товарищ полковник!
После чего Серебрянников обратился к офицерам и прапорщикам:
– Внимание! Полк получил задачу подготовить усиленный парашютно-десантный батальон для выполнения боевой задачи в Чечне…
Офицеры переглянулись. Голубятников кивнул – вот и началось. А еще месяц назад Копалин убеждал, что войны не будет – и Серебрянников молча согласился с ним. А война, вот она.