Мракан-сити

— Что такого вытворил господин обвинитель? По каким же причинам здесь к нему относятся с обжигающим холодком?

— Эмм… — Блум сначала приосанился, а потом ненадолго примолк. Даже ребенок бы понял, ему крайне неприятна данная тема.

— Не хотите говорить?

— Да, проскальзывало что-то конфликтное…

— ?

— Вижу, человек вы неглупый — он без подмигиваний подарил офицеру комплимент, — Достаточно смышленый, раз обратились за информацией сюда, а не куда-нибудь, где вас бы не только отшили, но и к чему-нибудь привлекли. Знаете, у прокурора-то связи есть, а вот насчет вас, извините, не уверен…

— Ничего страшного, итак, я вас превнимательно слушаю — Бёрк отложил в сторону деловую сумку и пригнулся, чтоб зашнуровать ботинок.

Видя, что дорогой визави питает к мистеру Кригеру не самые теплые чувства, Блум решил не сдерживаться в высказываниях и вылил на неприятеля весь негатив, который долго держал в заточении:

— Этот гнусный человек, проработавший в прокуратуре меньше года, представляет собой полный комплект низких и отвратительных качеств. Излишней нравственностью не страдает, стремится идти поперек общепринятым нормам, но, как правило, не играет в открытую, а все делает из-под тишка, чисто, прикрываясь законом, которому якобы верен, поэтому подкопаться к нему практически не представляется возможным.

— И что вы посоветуете предпринять? Если все, действительно, так, как вы говорите, то ничего хорошего департамент не ждет!

— Лучший способ, поверьте, просто не общаться с ним — Блум накинул добрую улыбку, — И все!

— То есть, ничего организовывать не надо? Пусть все так и остается?

— А что можно сделать? Совершить умышленное убийство высокоуважаемого законного представителя обвинения и сесть за решетку на три десятилетия?

— Верно… — Бёрк протер платком вспотевшие волосы, признавая, что в данном случае видавший виды Эдвард полностью прав: балом правит бессилие. Почти во всех ситуациях, когда приверженцы закона творят беспредел, умело маскируя преступные помыслы под идеальную службу, бездействие — единственный вариант, который, если и не восстановит справедливость, не накажет виновных, то хотя бы отведет от плохого. От этого несправедливости меньше не станет, зла не убавится, но, по крайней мере, не будет намного больше.

И тут Блум неожиданно добавил:

— Должен заметить, Фредерик — особый случай. Его нельзя считать скверным в полном смысле этого слова. Нет, он не злодей. По моему мнению, это — человек, в системе ценностей которого напрочь отсутствуют такие понятия, как мораль, нравственность, добро, зло…

— Вы предполагаете, из-за чего? — не удержался Уолтер.

— Вероятно, от рождения их не имел, а вложить было некому, ибо…

— Что?

У Эдварда изменилась мимика, надулись губы, выражение лика стало более чопорным.