— Скорее, второе…
— Ладно, милый друг, раз уж пришел, то говори, по какому вопросу. Вялотекущую недосказанность не люблю, такое действует по принципу снотворного…
И в чем-то Эсмонд был, несомненно, прав, судя по сонным глазеночкам Бёрка, который сначала подумал, с чего начать свой рассказ, и только потом раскрыл всю колоду.
— Я сделал так, как вы говорили.
— В смысле?
— Забыли, что ль?
— Ну, допустим, держать в черепном ящике все подряд я не могу. Что сделал-то?
— Допросил докторов Антнидаса…
Затем последовал еще смешок. Второй по счету.
— А? Так это я не забыл…
Лицо Уолтера выразило недоумение:
— А что тогда?
— То тогда. Все я помню. Просто не поверил, что сдержишь слово. И, зная вас, как облупленных, не удивился бы…
— А как же деньги?
— А что деньги? Скажешь, не мог их присвоить?
— Можно узнать, вы всех людей на этой грешной земле считаете безответственными и ворами?
Фернок дал наиболее близкий к истине ответ, а явное преувеличение означало иронию:
— Почему всех? Себя же не считаю…
— Итак, офицер, ближе к сути. Что сказали халаты? — не дав собеседнику ответить, Фернок продолжил красноречивое разглагольствование, — Судя по тому, с каким видом ты явился, с таким, что словно по тебе проехались, в дурке от чаевых не отказались.
— Не отказались…