— Скажите, вы ее родственник, что так рветесь проститься?
— Да… — ответил резиновый демон, — Я родной ее. Родной… — и обхватил руками голову, чтобы хоть на время приостановить чернилотечение, — Я родной… Поверьте мне. Поверьте…
— Увы-увы, наивность не входит в список моих качеств. Кем именно вы приходитесь убитой? Вы брат ее? Или, может быть, супруг законный? Есть ли документы, подтверждающие родство?
— Как так? Я же люблю ее… — Спаун не прекращал попытки растрогать непреклонное сердце прокурора, — Это жестоко, не позволить родным последний раз посмотреть друг на друга, пусть даже если один из них уже не смотрит…
Фредди, нахмурившись, отвернулся и выжидательно уставился во тьму, будто она скрывала что-то. Что-то, что светится ярче луны мраканской ночью…
— Ты за закон или за справедливость? Они не всегда вместе, а чаще врозь!
— За справедливость… — ответил демон-защитник, постепенно становясь тем материалом, из которого был слеплен — чернилом и куском пергамента.
— Вот как значит! — качнул головой Кригер, — Нам с тобой не по пути, раз закон для тебя стоит не на первом месте, а всего лишь на втором. Превращайся-ка ты в лужу, в затверделом состоянии здесь долго нельзя…
Морг превратился в библиотеку, библиотека — в монастырь. Началась частая смена локаций — миров сновидения. Тени, несомненно, искусные архитекторы, они изменяют интерьер за четыре секунды. Не успеваешь зевнуть, как находишь себя в другом окружении.
— За мной. Я, так уж и быть, смилуюсь. Переступлю через закон ради вашего последнего свидания под луной… — Кригер вставил зажженную свечу в оловянный подсвечник, постоял немного, поприслушался, услышал шаги, высокий, металлический стук острых каблуков, и скрылся под каменной аркой.
Через мгновение из того же прохода вышла Мэри и посмотрела на виновника своей смерти — на человека, который не смог приехать вовремя. Восставшая, но лишь в чужом воображении, она трогала пальцами свой «шов после вскрытия», который не позволял прикинуться живой и упорно напоминал о случившемся.
Чтобы не убиваться с горя, чтобы проснуться, побыстрее очнуться в теплой постели поместья, Спаун самоликвидировался — по собственной воле превратился в лужу, и секунды две-три от силы глазел на Призрачную Тень, на такую же бледную, как и все в этом мире, кроме чернила…
«А ведь раньше люди использовали чернила для письма, и были, что ли, более пунктуальны. В детстве я еще не знал, что такое интернет и родители учили меня писать пером, чтобы я умел то, чего не будут уметь другие в эпоху технологий».
За окном особняка стучал дождь. Проливной. Позднее перешедший в град. Спаун всячески отказывался мириться с гибелью напарницы. За последний месяц судьба отняла двух небезразличных ему женщин (первой была Кристен).
Чтобы утолиться, нужно выпустить пар. Для этого Спаун выбежал на улицу. В ливень…
— Мистер Вэйн, вы намокните! А, ну, сейчас же зайдите в особняк! — кричал дворецкий, но его господин не слышал ничего, за исключением воображаемого голоса Мэри, который бил по ушам сильнее грома!
«Я выбежал на воздух с целью остыть. Но вместо этого скитаюсь в тени. В призрачной тени».
От безысходности (ведь умершую вернуть невозможно) Спаун схватился за голову, за намокшие волосы, опустился коленами в объемную лужу и закричал, спугнув окрестных птиц:
— Ты жива! Ты не можешь быть мертвой! Ты жива!
Лакею было больно это видеть, поэтому он предпочел вернуться в особняк, позволить мистеру Вэйну выпустить пар, дать побыть наедине с жестокой правдой…
ebooksa