Цепной пес самодержавия

– Обратно к себе? – уточнил я.

– К себе. Будем на Дальнем Востоке узкоглазых обезьян пугать! – при этом он хитро усмехнулся и скосил глаза на толпу иностранных дипломатов и военных атташе. Я улыбнулся в ответ, так как знал, что он имел в виду. Японцы. Именно из-за недавнего пограничного конфликта, который мог перерасти в войну, сейчас проходила демонстрация военно-воздушных сил Российской империи. Когда военная авиация стала только формироваться, я подкинул императору это название. Оно ему понравилось и в дальнейшем было официально закреплено указом.

История, на которую намекнул Роднин, заключалась в следующем. Где-то с полгода тому назад повадились, причем с завидной регулярностью, японские рыбаки ловить рыбу и краба в российских водах. Иногда они успевали уйти, а иногда – нет. В конечном результате, на причале рядом с таможней через какое-то время стояли три рыболовецких судна, а их команды работали на общественных работах, разбирая свалки и подметая городские улицы. Японский посол во Владивостоке, как положено, заявил, что это наглое нарушение прав японских граждан, и потребовал, чтобы не только рыбаков, но и их суда вернули на родину с извинениями и компенсацией, в противном случае Япония сама предпримет соответствующие меры.

Когда японцам стало понятно, что их требования не нашли никакого отклика, в русских пограничных водах появился японский легкий крейсер, который, несмотря на предупреждение катера пограничной стражи, обстрелял не только пограничников, но и российское рыболовецкое судно, находившееся поблизости. Командир крейсера знал, что, как только на горизонте покажутся русские военные корабли, он легко уйдет в нейтральные воды, но то, что на помощь пограничной страже придет военный самолет, никак не ожидал. Ему было положено разбираться в военной технике потенциального врага, и он определил его, как истребитель, так русские называли свои быстрые аэропланы, предназначенные для воздушного боя с противником. Стоило ему узнать тип самолета, как он издевательски замахал ему рукой, дескать, проваливай, мы не боимся, после чего истребитель улетел под насмешливые выкрики японских матросов.

Время уже шло к обеду, и командир корабля решил спуститься в свою каюту, чтобы отдохнуть, но не успел пройти и половины пути, как его нагнал испуганный вестовой.

– На подходе русские аэропланы!

Невозмутимость и высокомерие сразу слетели с лица японца, стоило ему увидеть на подлете к кораблю три русских истребителя. Выйдя из стопора, командир крейсера только начал отдавать команды, готовя корабль к бою, как сердце его на мгновение замерло, а потом застучало быстро-быстро, стоило ему увидеть, что истребители резко нырнули вниз, заходя на корабль, словно для атаки, но вместо того, чтобы открыть огонь, они вдруг что-то сбросили.

– Бомба! – раздался на корабле чей-то предупреждающий крик, и сразу загрохотали по металлу палубы тяжелые башмаки – это матросы бросились искать укрытие от сброшенной русским пилотом бомбы. В следующий миг на палубе что-то громко лязгнуло, затем загрохотало и покатилось… но, ко всеобщему удивлению, не взорвалось. Спустя пару минут матросы набрались храбрости и подкрались к брошенному предмету. Им оказалось ведро, наполненное дерьмом, которое сейчас растекалось по палубе, при этом сильно воняя. На самом ведре была сделана свежая надпись на японском языке: «Мы предупредили». Только японские матросы успели разразиться гневными криками и воплями, как сигнальщик с катера пограничной стражи начал передачу флажками. Несмотря на то, что моряк передавал русским алфавитом, командир крейсера, правда, с третьей попытки, понял сообщение – вопрос: «Бомбить?».

Только командир корабля подумал, что русские блефуют, как раздался крик впередсмотрящего:

– Русские аэропланы! Заходят с востока!

Командир корабля взбежал на мостик. На корабль шли тяжелые четырехмоторные бомбардировщики. Он знал об успехах русских в области разработки и строительства аэропланов, но до сих пор ему не приходилось видеть эти мощные машины. Командир крейсера вдруг почувствовал свою беззащитность перед смертоносным грузом, который несли боевые самолеты, поэтому на какие-то секунды испугался и растерялся. Он никак не ожидал, что наивные и безалаберные русские так быстро и жестко отреагируют на выпад Японии. Этим походом Страна Восходящего Солнца должна была показать, что с ней шутить не стоит и уж тем более игнорировать ее требования, но на такой ответ они явно не рассчитывали. Злобно выругавшись про себя, японец отдал приказ уходить, так как, несмотря на горячее желание преподать наглым русским урок, ему не хотелось умирать, пусть даже героем.

Об этом инциденте много говорили и писали. Правда, в западной прессе писали исключительно о наглости русских агрессоров, игнорируя тот факт, что японский легкий крейсер находился в русских водах.

Теперь, когда Роднин снова мне напомнил о нем, я невольно перевел взгляд на группу из дипломатов и военных советников иностранных посольств. Ведь это я предложил императору провести демонстрацию военной авиационной техники на испытательном полигоне под Петербургом. Царь, знавший об этом инциденте, понимающе усмехнулся на мое предложение и ответил согласием.

Сегодня, в этот солнечный майский день, на полигоне собрались представители одиннадцати стран. Сначала дипломаты были удивлены подобным приглашением, но к середине выступлений стало понятно, что в демонстрацию военно-воздушных сил Российской империи заложен простой и ясный смысл хорошей русской пословицы: «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет». Нередко можно было увидеть насмешливые взгляды свиты императора, а также глаза дипломатов, полные тщательно скрываемой, но той же насмешки, когда смотрели на представителей Японии, стоявших отдельной группкой с непроницаемыми лицами. Японцев было четверо, и все они очень внимательно следили, как сейчас выписывает в небе петли русский ас. Несмотря на их каменные лица, несложно было понять, что они обескуражены, как и другие дипломаты, военной мощью российской державы.

Впрочем, об этом они стали догадываться еще раньше, с полгода назад, когда произошли две стычки на новой границе между Российской империей и Германией. Началось все с нападения на российских стражников, делавших обычный обход, вдоль пограничной полосы. В результате перестрелки было убито два пограничника, но третий, легкораненый, сумел поднять тревогу, в результате чего нападение было отбито. Не успело русское МИД подать ноту протеста, как было совершенно второе нападение, но теперь уже на пограничную заставу и большими силами. После жестокого боя пограничникам пришлось отойти. Немцы не стали их преследовать и вскоре ушли на свою сторону, забрав своих раненых и убитых. Об этом случае писали в газетах, но как-то робко и неуверенно, стараясь обходить острые углы. Пока русское МИД официально требовало прекратить агрессию, в одно прекрасное утро в немецкой пограничной зоне поднялась паника. Ночью кто-то бесшумно вырезал наряд германских пограничников, а затем – в полном составе штурмовой взвод, который участвовал в захвате российской пограничной заставы. Прибывшее германское начальство немедленно засекретило этот факт, впрочем, как и наша сторона.

Я узнал об этой операции уже на следующее утро, а спустя неделю услышал от непосредственного участника событий, полковника Махрицкого, подробный рассказ. Больше инцидентов, вплоть до сегодняшнего дня, на немецко-русской границе не наблюдалось.

Я усмехнулся, глядя на тихо гудящую толпу иностранцев: «Ну как вам, господа хорошие, лапотная Россия? Везде вас русские обставляют! Что авиация, что гонки!»

Это я вспомнил о прошедших месяц тому назад международных автомобильных гонках, где автомобиль русской сборки стал победителем, обойдя машины четырнадцати стран.

Вдруг что-то громко крикнул и показал рукой на небо молодой, импульсивный французский советник, являвшийся пресс-атташе при посольстве Франции. Он был одним из немногих здесь присутствующих гостей, кто искрение восхищался успехами русских летчиков. Я обратил на него внимание еще в самом начале, когда послам продемонстрировали бой аэроплана нового типа, под названием «штурмовик», против наземных войск. Его голос тогда звучал громче всех. Затем над головами иностранцев на бреющем полете пролетели грозные машины – тяжелые бомбардировщики, а вот теперь дипломатам демонстрировали свою летную выучку русские асы.

Снова обежал взглядом иностранцев, при этом с немалым любопытством отмечая детали их поведения не столько по отношению к нам, русским, сколько друг к другу. Взять для примера австрийских и венгерских дипломатов, которые не только старались держаться поодаль, но и нередко бросали неприязненные взгляды друг на друга, правда, пытаясь при этом их тщательно маскировать. Еще недавно они были врагами, хотя при этом больших военных действий не велось, так как военные силы обеих стран были измотаны до предела прошедшей войной, на австро-венгерской границе постоянно проходили вооруженные стычки, и только в самом начале весны они затихли. Рядом с австрийцами стоял румынский дипломат, молодой надушенный франт, которому сначала было интересно, но уже последние полчаса он явно скучал, не зная, чем себя занять. На этот пост он попал благодаря своему папаше – премьер-министру, но так как за этим хлыщом уже числилось несколько громких и скандальных случаев, в которые неприлично попадать даже обычному человеку, а уж тем более дипломату, его должны были со дня на день отозвать.