– Идите, Сергей Александрович.
Выйдя из дворца, я нашел извозчика и отправился к отцу Елизарию, которому давно приготовил подарок, да все времени не было навестить. Но тут была одна проблема. Я собирался подарить им пять тысяч рублей, но при этом мне было известно, что священник человек с принципами и запросто может отказаться от денег или отдать в церковную кассу. Впрочем, мысль у меня была, но опять же, как на нее батюшка посмотрит. Хоть убей, но понять характер некоторых его поступков я был просто не в силах. Его попытки быть добрым и справедливым для всего мира казались мне легким помешательством. Думаю, что и в отношении меня у него была такая же проблема, впрочем, все это не мешало нам оставаться в добрых, приятельских отношениях. В их дом я всегда приходил с удовольствием, потому что знал, меня там примут искренне, с теплотой, по-домашнему.
К тому же хотелось переброситься несколькими словами со Светланой. После того неясного полупризнания у нее дома мы встретились несколько раз и то урывками, из-за того, что после мятежа у императора случилось нечто похожее на приступ маниакальной подозрительности. Он мне не говорил об этом, но догадаться было нетрудно, после того, как он попросил меня находиться во дворце, дежуря с офицерами-телохранителями из людей Пашутина. На внешнюю охрану дворца снова поставили гвардейцев, но внутренняя охрана осталась за солдатами Махрицкого. Такое неожиданное решение принял сам император. Все этому удивились (кроме меня), но промолчали. На три дня были отменены все выезды, он старался больше времени проводить с семьей, а вот режим работы не изменил, но принимал только по важным вопросам, требующим его непосредственного вмешательства, но прошло полторы недели – и все вернулось в прежнее русло. На внутренние посты вернулись гвардейцы, а вместе с ними и прежний распорядок дня, вот только меня это не коснулось, я все так же целыми днями пропадал во дворце или сопровождал его в поездках. Именно тогда я заметил в нем изменения. У меня уже не было ни малейшего сомнения в том, что это связано с пережитым за семью страхом. Для окружающих его людей он остался прежним, по характеру и привычкам, человеком, но только мне было известно, что это не так. Указ о смертной казни для офицеров, наказании, бессрочной каторге для матросов, лишение всех прав и высылка семей офицеров-мятежников на самые дальние окраины России был составлен им и им же подписан. Это была самая настоящая месть, но не за себя, а за свою семью, за то, что им довелось пережить.
Когда мне в последний раз довелось говорить со Светой по телефону, она сказала, что на занятия ходит через день, так как сильно простудилась младшая сестра, поэтому шансов встретиться с ней в школе было немного.
Дом и церковь и в более хорошую погоду выглядели неважно, а осенние холодные дожди вытащили наружу даже то, что в более благоприятное время года было скрыто от взгляда. Сырые разводы на стенах, затекший угол дома от протекавшей крыши, а к этому можно добавить все то, что уже давно требует ремонта: покосившаяся дверь, пятна ржавчины на ограде, кирпичи, торчащие из-под штукатурки…
«Ничего. Сделают капитальный ремонт – дом, как новенький, будет и еще сто лет простоит!»
Супругов я увидел сразу, как только вошел во двор, как видно, им привезли дрова, которые они сейчас складывали в поленницу. Увидела меня первой Анастасия Никитична, на секунду замерла, а потом радостно и громко закричала, несмотря на то, что священник был в пяти метрах от нее:
– Петенька! У нас гость!
Отец Елизарий, стоя ко мне спиной и старательно укладывающий ряд на уровне своей груди, даже вздрогнул от громкого крика, после чего резко, не выпуская полена из рук, развернулся, но стоило ему увидеть меня, как теперь он, в свою очередь, радостно воскликнул:
– Гость в дом – Бог в дом!
– Здравствуйте, Петр Николаевич! Здравствуйте, Анастасия Никитична! Как жизнь?! Как здоровье?!
– Доброго вам дня, Сергей Александрович! Живем – не жалуемся! – быстро ответила матушка, тут же скосив глаза на объемистый пакет в моих руках. – А вы, как всегда, не с пустыми руками к нам пришли!
По дороге я зашел в кофейню и прикупил сладкого к чаю, так как знал, что попадья безумно любила сладкую выпечку и пирожные.
– Здравствуйте, Сергей Александрович! В гости пожаловали или в общении с Богом душу облегчить хотите? – поинтересовался священник, все еще не терявший надежды приобщить меня к вере.
– Только в гости. Примете?
Священник бросил на меня чуть растерянный взгляд, но я уже понял, в чем проблема, поэтому сунул пакет его жене, взял полено у него из руки и спросил:
– Поработаем?
Пока священник подбирал ответ, матушка, быстро среагировав, заявила:
– Как закончите, приходите, – после чего направилась к дому. Мы с батюшкой переглянулись, потом рассмеялись и взялись за работу. Когда поленница была уложена, мы вошли в дом, помыли руки и сели за стол. Потянув носом, я спросил:
– Никак, щи? Они у вас отменно удаются, Анастасия Никитична!
ebooksa