Подводное кладбище

Джон подошел к бортику, стал на него и, несмотря на то что бассейн был неглубоким, мастерски ушел в воду, почти не подняв брызг. Кэт успела доплыть до противоположного бортика и развернуться. Вейлер вынырнул прямо перед ней, перевернулся в воде и поплыл вперед спиной, так, чтобы иметь возможность смотреть Кэт в лицо.

— Ты серьезно решила рассказать ему правду? — спросил оператор. — С какой стати?

— Он говорит искренне. Искренне переживает, — напомнила Кэт. — Ты этого не почувствовал?

— Почувствовал. Но и боевики, убивающие людей, тоже переживают и бывают искренними. Ты не забывай, что русские помогают Асаду. Ты хочешь сработать с ними в одну руку? Он представитель спецслужб — там нет искренности, есть только приказы и беспрекословное их выполнение.

Мужчина и женщина доплыли до бортика, развернулись.

— Иногда стоит сработать в одну руку и с самим дьяволом, если это может помочь, — сказала Кэт.

— Мы даже не знаем, кому поможет, — возразил Джон.

— Людям.

Оператор вздохнул.

— Ты бываешь крайне непоследовательна.

— Я женщина. Просто моя логика не всегда совпадает с твоей.

— Ты вспомни головореза, который забрал у нас кассету. Вспомни, что он сказал нам, когда отыскал вновь и напомнил о последствиях.

— Главное, что мы ему сказали. — Кэт перевернулась и поплыла на спине.

— Твоя грудь очень пикантно торчит из воды, — решил внести новые нотки в разговор оператор.

— Я об этом сейчас не думаю.

— Зато наш новый друг косится на тебя.

— Пусть себе. От меня не убудет. Если бы от каждого твоего взгляда от меня убывало бы хоть на грамм, меня бы уже не существовало на свете… Мы сказали, вернее, пообещали террористу…

— А еще вернее, он нас вынудил пообещать, — уточнил Джон.

— Согласна — вынудил пообещать, что мы не будем вспоминать о снятом материале, на неделю перестанем вообще проявлять активность и не расскажем сирийцам о том, что произошло, — напомнила Кэт. — Где ты тут видишь условие, что мы не можем рассказать хоть часть правды этому человеку?

— Ты считаешь, что террорист, хладнокровно подорвавший бомбу в мирном кафе, станет вдаваться в тонкости? Он не юрист, чтобы согласиться со строчкой, прописанной в договоре мелким шрифтом.