– Она знает?
Домработница покачала головой.
– Не могла я… Лиза, иди поиграй в огороде! – строго обратилась она к девочке.
– Валюша, а этот дядя – мой папа? – с вызовом крикнула девочка.
– Иди-иди! – повторила Валя. Дождавшись, когда девочка отошла на значительное расстояние, она продолжала: – Вот такие дела, Владик. Бедная Викушка, бедный Егор Сергеевич…
– Милиция была? – коротко спросил Варяг.
– Да. После того ужаса в квартире были следователи, искали что-то, снимали отпечатки пальцев, да ничегo не нашли. Сюда приезжали.
– А сюда-то зачем? – нахмурился Варяг. Они вошли в дом и сели на веранде.
– Не знаю. Меня допрашивали.
– Вас-то почему?
– Да ведь Егор Сергеевич завещание оставил – царство ему небесное, – дачу эту мне завещал, а квартиру Вике с Лизонькой. Но после смерти Викушки… – У Вали в глазах стояли слезы, подбородок задрожал. – Я взяла Лизоньку под опеку, так что и квартира теперь вроде как моя. Только еще в собственность не успела оформить. А они приходили сюда документы опечатывать. Все перерыли. Весь дом вверх дном перевернули. Только что огород не перепахали.
– И что же они искали, рукописи его монографий? – насмешливо произнес Варяг.
– Не знаю, Владик, мне не говорили. Ты лучше скажи, что с тобой стряслось? Что давно не появлялся?
– Ох, Валентина, если рассказывать – двух недель не хватит. Как Лиза? Она про меня откуда знает? Я же на себя не похож.
Валя внимательно его оглядела и усмехнулась:
– И то правда – не похож. Да нет, Владик, она всех мужчин, какие заходят, папами зовет. Даже милиционеров. Очень тоскует, бедняжечка.
– Ладно, я с ней потом сам поговорю. Наверху я устроюсь – можно?
– Можно, отчего же нельзя. Белье там есть…
Решив оставить разговор с дочкой на вечер, Варяг занялся делом, ради которого он и ехал сюда из Москвы. Он отправился в дальний угол сада, где стояла покосившаяся бытовка. Когда-то там Егор Сергеевич устроил баньку, но банька оказалась не паркой, а дымной – дым почему-то никак не желал выходить через трубу вверх и клубился в небольшом бревенчатом помещении. Постепенно банька превратилась в сарай, куда складывали инструменты, садовый инвентарь, старую мебель, ненужную посуду.
Варяг затворил за собой дверь. Над головой болталась лампочка, которую можно было включить легким поворотом по часовой стрелке, но он не стал этого делать. Вынув из кармана фонарик – тот самый, который освещал ему путь в зэковском «метрополитене», Варяг направил луч на старый кованый сундук, чуть не наполовину просевший в грунт. Сундук был знатный – метра полтора в длину, полметра в ширину. Со скрипом раскрылась тяжелая крышка, откинулась на стену. Он стал быстро выбрасывать из сундука ветхое тряпье, перемешанное со ржавыми гвоздями, топорищами, отвертками, сверлами и прочей ерундой. Наконец он добрался до дна. Осторожно отогнул ржавые крюки и, поддев с помощью старой отвертки срединную доску, поднял дно, как крышку люка.