Побег

– Там у вас рваная рана. От когтей – то ли звериных, то ли человеческих – так дед говорит.

Ага, значит, был дед, – подумал он, но на всякий случай переспросил:

– Какой дед?

– Мой дед. Мы с ним тут вдвоем живем. – Он приподнялся.

– А где я? Как я тут оказался? – Елена присела на край кровати.

– Владислав, может быть, вы сначала сами скажете, как вы оказались в наших краях? – Он вздрогнул.

– Откуда вы знает мое имя?

– Вы бредили. Почти неделю. В бреду назвали себя. Вы Владислав. Верно?

Варяг так и подскочил, стиснув зубы от боли в боку.

– Верно. А что я еще в бреду говорил? – Она пожала плечами.

– Да так, какие-то бессвязные вещи. Вспоминали Вику. Потом Светлану. По-английски говорили. Потом, извините, несли сущую околесицу о каких-то пузырях и ангелах – я не поняла. Дед мой даже решил, что вы уж и не оправитесь. Вы крещеный?

– А что? – и Варяг вдруг вспомнил, что ведь он и в самом деле крещеный. Да что толку! Он и в церкви-то за всю жизнь был раз пять, не больше, и то из любопытства, а не по зову души. – Крещеный. Но неверующий.

– Это как же так? – искренне изумилась она. – Чтобы крещеный, да неверующий. Вы что же, грешник великий?

Он не ответил. Упал на подушку и закрыл глаза. Елена с интересом рассматривала его лицо, которое вот уже неделю пытливо изучала, стараясь разгадать загадку так заинтриговавшего ее незнакомца. Дед сказал, что, судя по ране, очень похоже на то, что его порвала рысь и, видно, пришел он издалека, с востока. Или с юга.

Скрипнула дверь в сенях. Дед пришел.

Елена встала и вышла в горенку. Потап вернулся из леса со своим старым ружьишком.

– Ну что, болезный не пришел в себя? – спросил Потап.

– Пришел. Вот только что поговорили… – Потап заметно оживился.

– Да что ты? Ну и о чем же?

– О том, кого он в бреду вспоминал.