— Протест! — вскочил прокурор. — Ностальгические воспоминания свидетеля об армейских буднях к делу не относятся!
Этот представительный мужчина, отдаленно похожий на актера Кирка Дугласа в молодости, был крайне нетерпимо настроен к Марджи и не мог этого скрыть.
— Сам туда езжай, м…к, поностальгируй! — заорал с места Телмар. — Ты хоть порох нюхал, твою мать?!
— Тишина в зале! — стукнул молоточком судья. — Или заседание будет проводиться в закрытом режиме. Мистер Гарнет, вам замечание за нецензурную брань!
Марджи, сидевшая между адвокатами, пробормотала пару крепких словечек. Она растерянно посмотрела на судью: «Они меня явно топят. Но почему?!».
— Протест принимается, — судья, дородный молодой мужчина с цепкими колючими глазами, снова стукнул молоточком. — Миз Пинкстон, отвечайте на вопросы по существу!
Кристель с трудом подавила желание выругаться в ответ, и кивнула.
Полковник Мейерс сидел, избегая смотреть на девушек. «Не усмотрел, упустил ситуацию. Старый дурак. Гордился девочками, в пример их ставил. Как же я допустил, чтобы их трижды посылали в огневые точки? Оттуда многие мужики пришибленными возвращаются, а тут девчонки! И Пинкстон молчала, наверное, не видела, что с подругой творится, или молчала, жалея ее. Плохо. Может если бы сразу сообщила, можно было бы это предотвратить. Значит, одна съезжала с катушек, а вторая ее покрывала. Черт! Жалко девочек, но армия — не дортуар и спрос со всех один!».
Мэри Беркли уже дважды пила сердечные капли и несколько раз начинала всхлипывать, когда на ее дочь лились потоки грязи. Миссис Пинкстон, сидевшая рядом, пыталась успокоить пожилую женщину.
— Да что ты мелешь?! — не сдержалась Марджи, когда один из свидетелей начал расписывать ее поведение на сборах. Судья грубо сделал девушке замечание и пригрозил штрафом.
— Совести у вас нет, что же вы делаете? — покачала головой миссис Беркли. К ней подошли два пристава, чтобы вывести ее из зала.
— Не троньте мою мать, уроды! — вскочила Марджи.
— Прекрасно, запишу ваши фамилии для статьи в «Вашингтон Пост», — ледяным голосом сказала Натали Пинкстон. Узнав столичную журналистку, известную как Миссис Бритва, парни в замешательстве затоптались на месте.
Ситуацию разрешил судья. Он тоже узнал Натали и стукнул молоточком, требуя тишины, потом приказал приставам вернуться на место. Кристель с благодарностью посмотрела на мать. Натали ободряюще кивнула ей. «Иногда имидж стервы хорошо помогает, — подумала она, — иначе бедную Мэри выставили бы из зала, а она и так еле жива от переживаний! Дочери для нее — все!».
Вечером Марджи не смогла съесть ни кусочка; даже ее любимый штрудель, который испекла Кристель, ее не воодушевил. Девушка только выпила чашку чая и ушла к себе.
Еле двигаясь от сковавшей тело свинцовой усталости, Марджи аккуратно повесила мундир в шкаф, сделала зарядку, приняла душ и заснула, едва коснувшись головой подушки. Она даже не слышала, как вошла Кристель и тихонько погасила свет.
*
Вердикт суда обрушился, как дамоклов меч. Заявление капитана Беркли о подстроенной диверсии было отклонено за недоказанностью. Виновной в порче самолета и аварии была признана Марджи. Хозяйка машины, в которой остался мопс, вертлявая блондинка неопределенного возраста в аляповатом розовом костюме, визгливо выкрикнула с места, что за своего лапушку готова требовать для мерзавки пожизненного заключения…
— Да пошла ты со своим блоховозом!!! — гаркнул Дерек и был выведен из зала. Видя это, Телмар смолчал, но прожег женщину таким взглядом, что чуть не испепелил ее крашеные кудряшки и батистовый носовой платочек, в который она сморкалась, изображая скорбь.
Наведя в зале тишину, судья дочитал вердикт. Дело направляется на доследование. Для капитана Беркли избрать мерой пресечения помещение под стражу…